— Первая рота?.. — задумчиво проговорил Васильев. — Куда же они зашли? Им надо бы в другом направлении, верст за пять отсюда. Странно!
Он приказал Петрову идти с ним, и оба направились к дереву.
Офицеры были еще там. Васильев подошел к Федорченко и заговорил с ним. Петров, стоявший недалеко, слышал, как Федорченко умолял Васильева:
— Ну, Владимир Никитич, роднуша, с кем греха не бывает? Ну, заблудился малость… Только покорнейше прошу, никому ни слова. — И приглушенно добавил: — Карта, сволочь, подвела. Ночь — темнота египетская! Уж вы, роднуша, проверьте вместе со мною, куда мне теперь идти. А то опять собьемся, — простодушно закончил старый капитан и зажег электрический фонарик. Свет на секунду выхватил из темноты кончик носа, усы и напряженно сжатые губы. Федорченко следил за двигавшимся по карте пальцем Васильева.
…Первая рота ушла. Рогожин был послан с запиской к Бредову.
— Подождем немного, — предложил Васильев и присел на землю. — Садитесь, вольноопределяющийся!
Надо сказать, что между ними давно уже был забыт старый спор о японской войне, главным образом стараниями Валентины Сергеевны, и Петров по-прежнему занимался с Алей.
Усевшись на землю, они некоторое время молчали, слушали, как потрескивает в траве какое-то насекомое, как грустно и будто удивленно посвистывает в лесу птица, как шелестят листья.
— Вы замечали, — спросил Васильев, — как успокаивающе действует природа? Какое тихое очарование в ней. На охоте нет ничего лучше, как заночевать в лесу или в поле. Жаль только, что редко выпадает нам это счастье.
— Тишина, мирная ночь, — ответил Петров, следуя своим мыслям, — а мы крадемся, подстерегаем врага, убиваем его. Все-таки страшная это штука война!
— Напрасно вы так думаете, — привычно теребя усики, заметил Васильев. — В войне тоже много своей красоты, несмотря на всю ее жестокость. Там можно творить, там рождается высокое мужество, чувство самоотвержения, там хорошо проверяется человек, сила его характера. А сколько замечательных героев создали войны! Вспомните хотя бы Багратиона, Кульнева… Да разве всех перечтешь! Мы происходим от славян, воинственного, смелого народа, и с честью должны нести наше тысячелетнее боевое знамя. Что было бы с Россией, если бы она не сумела отбиться от татар, от поляков, шведов, французов? Наши русские солдаты — превосходнейшие вояки! Они с Суворовым Альпы переходили, Фридриха, Наполеона били… Чудеснейшие, доложу вам, солдаты!
Он замолчал. К ним напрямик бежал через поле Рогожин.
— Ваше высокоблагородие! — задыхаясь от бега, доложил Рогожин. — Их благородие просят вас скорейше до роты.