Рота, миновав деревню, углубилась в лес. В лесу остановились. Вдали белым кружком вспыхнул свет и тотчас же погас. Васильев поднял руку.
— Внимание! — сказал он. — «Противник» перед нами.
В ветвях пискнула птица. Нежная синева едва-едва проступала в еще темном небе. Снова вспыхнул свет, послышались выстрелы, и какой-то длинный черный предмет начал быстро приближаться. Несколько лучей загорелись там, обшаривая дорогу, белые камни по ее краям, и затем побежали вперед. Солдатская цепь с поднятыми винтовками перегородила дорогу, и маленькая фигурка Васильева стала перед цепью.
— Прошу сдаться! — четко и немного торжественно сказал Васильев. — Объявляю вас пленными.
Тогда всадник на белом коне выехал вперед и сердито крикнул:
— Кто такие? Прошу с дороги. Вы знаете, с кем разговариваете?
— Ваше превосходительство! — поднося руку к козырьку, ответил Васильев, сразу узнав по голосу бригадного командира Гурецкого. — Мы являемся противной стороной. Прошу удостоверить, что вы захвачены в плен.
— Ну, ну! — игриво пробурчал генерал. — Пустяки какие! Маленькое недоразумение, не больше. А теперь позвольте нам проехать.
Васильев не тронулся с места.
— Ваше превосходительство! — твердо сказал он. — Я не могу пропустить вас. Покорнейше прошу разрешить считать вас пленным.
Он загородил дорогу генеральскому коню.
— Мальчишка! — закричал генерал. — Да как вы смеете?
Он наехал конем на Васильева. Тот невольно подался в сторону. Воспользовавшись этим, генерал ударил коня нагайкой и ускакал вместе со своим штабом.
Бледный Бредов подбежал к Васильеву.
— Надо жаловаться! — стиснув кулаки, крикнул он.
— Да, да, — вяло подтвердил Васильев. — Но что из этого выйдет? И, пожалуйста, не так громко, прошу вас. Ведь кругом солдаты.
И сутулясь он пошел по дороге.
7
Мазурину было необходимо хоть денек побывать в Москве: сообщить об усилившихся революционных настроениях в полку, узнать, что вообще происходит в России, получить большевистскую литературу. Но так как уехать ему не представлялось никакой возможности, он решил послать в Москву Тоню с письмами и поручениями.
Она с радостью и даже тайной гордостью согласилась выполнить это задание. Мазурин тщательно подготовил ее к поездке, рассказал, что надо делать, как себя держать. Поехала Тоня под видом горничной. И когда через три дня вернулась, успешно справившись со всем, что от нее требовалось, она вдруг почувствовала в себе что-то новое, сильное: она стала другим, полезным человеком. Что-то светлое виделось ей впереди.
…Несколько солдат попались с листовками. Следствие велось с нарочитой жестокостью. Солдат допрашивал военный следователь, внешне благожелательный, с белыми нитяными усами и тонким хрящеватым носом. Следователю очень хотелось раскрыть большую подпольную организацию, но солдаты показывали, что листовки они нашли на улице у ворот казармы, никаких связей ни с кем не имели и листовки оставили у себя как бумагу на курево. Заподозренных держали в темном карцере, давали только хлеб и воду, мучили бесконечными допросами, грозили каторгой и даже расстрелом. Следователь предполагал, что революционная работа в полку ведется с помощью и под влиянием фабричных рабочих, и Максимов написал начальнику дивизии, что частое назначение солдат на фабрики для усмирения рабочих приводит к печальным результатам: они общаются с «бунтовщиками» и заражаются от них революционным духом. Начальник дивизии вызвал Максимова. Генерал постоянно оттопыривал нижнюю губу, словно на кого-то сердился.