В довершение всего Колтон наблюдал за ней весь вечер. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы приблизиться к ней, но она чувствовала на себе тяжелый взгляд его темных глаз. Этот человек прислал ей сегодня целую оранжерею цветов, а теперь смотрит на нее свысока. Очевидно, все это — часть его замысла свести ее с ума.
И почему он так красив? Все оказалось бы значительно проще, не будь он столь хорош собой. А пока он стоял в другом конце бального зала, окруженный стайкой красавиц, порхавших вокруг него, как бабочки вокруг цветка. Прекрасный вечерний костюм замечательно облегал его изумительную фигуру, его голова и плечи возвышались над всеми мужчинами в зале, за исключением Медфорда. Белые зубы сверкали, когда он смеялся, темные волосы чуть растрепались, волнующий взгляд то и дело останавливался на Лили. И преследовал ее.
Ее мысли вернулись к кругленькой сумме, которую она выручила в Воксхолле. Проклятие, но именно его она должна была благодарить за это!
— Я слышала, готовится новый памфлет. Он обещает быть еще более скандальным, — прошептала леди Фоксдаун, снова метнув взгляд на Лили.
Лили старательно сохраняла бесстрастное выражение. Она не решалась посмотреть на Медфорда. Леди Фоксдаун сочла бы это признаком вины. О, но она так рада быть виноватой вместе с Медфордом. Виконт ее добрый друг, в высшей степени светский джентльмен, авторитетный, уважаемый, эталон благопристойности. Только такой человек мог, вращаясь в высшем свете, заняться издательским делом. Только Медфорд мог безнаказанно напечатать этот памфлет, и никто бы не отнесся к нему с пренебрежением. Нет, скандал уготовили анонимному автору, а не образцовому джентльмену, который пустил памфлет в ход.
Медфорд имел талант развлекаться за счет света, да так, что никто этого не понимал. Это было одним из его многочисленных достоинств. Он обладал обостренным понятием чести. Вместе с тем он был начисто лишен гонора, ожидаемого от человека с его богатством и безупречным происхождением.
Пока леди Фоксдаун продолжала бубнить по поводу памфлета, мысли Лили вернулись к тому вечеру, когда она познакомилась с Медфордом.
Четыре года назад они сидели рядом на каком-то музыкальном вечере. Когда дочь хозяина дома запела голосом, больше походившим на визг свиньи, которую режут, они оба не удержались от смеха.
Трясясь, с навернувшимися на глаза слезами, они одновременно метнулись к ближайшей двери. Медфорд вежливо поклонился, пропуская Лили вперед, и с невозмутимым видом проводил из комнаты. Остаток вечера они провели на балконе, радуясь приятному свежему воздуху и еще более приятному обществу друг друга.