— Некоторые игры могут привести к серьезной беде, — заметил отец. — Обещай, что запомнишь это!
Мальчик вздохнул.
— Обещаю.
— Ты уже большой и должен работать, а не играть, — сурово добавил мужчина. — Тебе, Тамит, придется смириться с тем, что для тебя не существует другого пути.
— Я постараюсь.
Тамит уважал своего отца. В отличие от других родителей Шеду никогда не брался за палку, а всегда старался поговорить с сыном.
Мальчик вспомнил лицо Тии в тот момент, когда она увидела его отца. В нем были изумление, растерянность, страх и брезгливость. Почти такое же выражение появилось в глазах девочки, когда она узнала, что он, Тамит, никогда не ходил в школу и не умеет читать и писать.
Ну и что? Она тоже многого не знает! Не знает, как красив Нил на рассвете, когда в нем отражается оранжевое небо, а мерно бегущая по воде рябь кажется золотой. Она не видела, как в гущу прибрежных трав и кустарников проникают лучи восходящего солнца и те вспыхивают сотнями красок. Как ночные созвездия дрожат в черной воде, а небо прочерчивают огненные дорожки падающих светил. Не слышала, как в зарослях тростника вздыхают спящие животные и тревожно кричат ночные птицы. Тия даже не представляет, какие искусные и полезные изделия можно сделать из папируса: веревки, лодки, циновки и даже хижины! Она ни разу не ловила рыбу бреднем, не видела, как сверкающие перламутровой чешуей сомы, огромные и скользкие, вырываются на свободу, перепрыгивая сеть, а рыбаки со смехом хватают их руками!
Внезапно Тамит сжал кулаки. Его глаза потемнели, а лицо стало жестким. Он не должен предавать свой мир, мир, в котором родился и вырос, которым живут его сердце и его душа. Не должен — даже ради Тии.
Минуло несколько недель. Тия не ходила на берег. Нил разлился; над обширным водным пространством порхали мелкие птицы, в вышине парили огромные ястребы. Ясность и свежесть напоенного влагой воздуха придавала картинам окружающего мира необыкновенную яркость и силу.
Девочка прилежно занималась домашними делами, помогала матери по хозяйству, играла с младшими братьями.
Тия могла притворяться перед близкими, но не перед самой собой, ибо желание жить придуманной жизнью не умерло.
Дочь писца решила попытаться заменить Тамита кем-то другим. Эте согласилась поиграть в новую игру, но она была лишена воображения и все время смотрела на Тию в ожидании, что та подскажет ей не только сюжетный ход, но и нужную реплику, отчего девочке казалось, будто она играет не с живым человеком, а с деревянной куклой.
Промучившись несколько дней, Тия оставила бесплодные попытки расшевелить Эте. А потом в ее жизни появился Хетес, тот самый мальчик, который коварно отправил Тию в заводь, где жил крокодил.