Он услышал, как распахнутая дверь его комнаты стукнулась о стену:
— Аттикус! — прокричал папа.
Но Тик не мог даже посмотреть на него. Он закрыл глаза, боясь, как бы осы его не ослепили. Они не знали отдыха, снова и снова его атакуя, с пугающей легкостью находя своими острыми жалами нетронутые места на коже. Осатанев от боли и страха, мальчик упал на пол.
Он почувствовал, как отец хватает его за руки и тащит по полу прочь из комнаты и по коридору в ванную. Он услышал шум воды в ванне.
«Папа, — подумал он, желая предупредить его, но боясь раскрыть рот. — Они и тебя съедят живьем».
Было слишком больно, чтобы плакать. Тик чувствовал себя посетителем школы точечного массажа, сверхстарательные ученики которой перешли с маленьких иголочек на ножи. Весь мир превратился в одно большое «Ай!». Он никогда не чувствовал себя настолько безнадежно.
Отец поднял Тика с пола и плюхнул в ванну, заливая водой его пижаму, кожу, голову. Хотя все его тело состояло из боли, Тик почувствовал, что осы слетают с него десятками, еще не коснувшись воды.
«Это механизмы, — отрешенно подумал он. — Они работают на электричестве. Вода их убьет».
Злобное жужжание наполнило ванную, но Тик не мог заставить себя открыть глаза. Он услышал звук рассекающего воздух полотенца. Должно быть, отец пытается прогнать их. Ужас наполнил Тика, когда он осознал, что кошмарные существа могут нацелиться на сестер и маму.
— Папа! — невнятно крикнул он искусанными губами. — Кэйла! Лиза! Мама!
И лишился сознания.
— Что это было? — спросил доктор. — И откуда оно взялось.
Эдгару не хотелось разговаривать. И у него в любом случае не было ответа.
Они стояли в закрытой ширмой секции реанимации, окруженные писком медицинских аппаратов, гулом голосов, визгом каталок; где-то плакал ребенок. Все пахло аммиаком и дезинфекцией. Это сильно угнетало.
Эдгар посмотрел на своего сына, лежащего на кровати с закрытыми глазами. Каждый дюйм тела мальчика был красным и вздутым, покрытым сотнями черных точек. Лорена и Лиза плакали в уголке, обнимая маленькую Кэйлу со всех сторон. Эдгар почувствовал, что его сердце разорвалось пополам и медленно опускалось к желудку.
Тику всегда везло. Эдгар любил шутить, что Тик родился с серебряной ложкой во рту. Когда мальчику было всего пять лет, семья поехала за покупками в Спокан, и Тик устремился на середину загруженной дороги, уже на два шага сойдя с обочины, прежде чем Эдгар что-то заметил. Он бросился спасать мальчика и в ужасе смотрел на огромный грузовик, который, гудя клаксоном и скрипя тормозами, ехал, казалось, прямо на Тика. Эдгар никогда не забудет вопля, вырвавшегося в тот момент из его собственного горла и до сих пор являвшегося ему в кошмарах.