— О, тут еще многое нужно доделать. — Она стояла рядом со своим гостем, оглядывая жилище. Ее голос стал тихим. — Знаешь, Пол, ведь это мой первый дом. Первый настоящий дом.
— Да, да, Джинни, я понимаю. — Он взглянул на нее. — Это для тебя много значит. Так ведь?
— Да, разумеется. Ты даже не представляешь, как много… — Дженни повернулась к своему гостю, ее голос сделался напряженным. — Полагаю, мне следует предложить тебе выпить.
Она решительно шагнула к бару, расположенному рядом с камином, и, стараясь приободрить себя, весело сказала:
— Да, сейчас мы будем чувствовать себя еще лучше. Это на время поможет забыть нам обо всем на свете.
Она успела наполнить бокалы и подойти с ними к Полу, прежде чем он решил задать свой вопрос:
— А о чем ты хочешь забыть?
— Тебя это удивит… Столько достаточно? — Она передала ему виски.
— О, этого вполне достаточно. Щедро! А что там у тебя?
— То же самое.
— Ох-ох-ох! Не много? Ладно, за тебя, Джинни. — Пол поднял свой бокал.
— И за тебя, Пол. — Она выпила.
«И за тебя, Пол. И за тебя, Пол. И за тебя, Пол…» От этих слов у нее закружилась голова. Все для тебя, Пол. Все для тебя. Вся моя жизнь для тебя. Только ты, Пол. Только ты. К черту Бет! Что она сделала такого, чтобы получить тебя? В чем ее заслуга? Ты был хотя бы день по-настоящему счастлив с ней? Она хочет избавиться от тебя. Она могла бы сказать Бет: «Отлично! Избавляйся от него поскорее. Я жду…» Почему? Потому что раньше она не могла перейти дорогу Бет. Ведь они с Бет почти сестры. Пусть все летит к чертям. А ведь и так все летит к чертям. И Бет к чертям…
— Что с тобой, Джинни? Почему ты вдруг стала такой грустной? Ну же, давай выпьем. — Пол обнял Дженни за плечи и выпил содержимое своего бокала. — Давай, давай, детка. Ну, не будь такой грустной. Что тебя беспокоит? Да что с тобой? Расскажи мне.
Она подняла голову и внимательно посмотрела в его крупные карие глаза, казавшиеся сейчас такими добрыми, такими умными и понимающими. Как-то раз Пол уже задавал ей этот вопрос, и она ответила на него. Все эти долгие годы она жила только мыслями о нем. Он был ее мечтой, ее мучительным желанием. Дженни ни на минуту не забывала о его существовании. Она всегда ощущала, что он где-то рядом, совсем близко. Разумеется, дневные заботы, Бет, собственный здравый смысл, расстояние, разделявшее их, а также уважение, которое она питала к чувствам и принципам Пола, не позволяли ей поддаться своей любви. Но сейчас — ночь, выпитое вино, близость любимого человека вызвали у Дженни прилив нежности. Она не смогла сдержаться и, уткнувшись лицом в его шею, разрыдалась.