Жажда риска у меня в крови. Какой-то жрец Жизни писал в своем трактате, что играть со смертью любят те, кто не был желанным ребенком. Меня, сироту, брошенную у храма, это оправдывает, не так ли?..
— Наверное, тяжело, когда приходится выступать против всего мира?
Мне показалось или маг и вправду напрягся?
— Эва, понимаю, что ты любопытна, как и всякая женщина, но с меня довольно. Хочешь развлечься, пригласи барда. И, если не заметила, мы приехали.
Черномаг рассердился, а я нашла ту черту, за которую переступать нельзя. Но он не повысил на меня голос и подал руку, когда я выходила из паланкина. И даже накинул мне на плечи теплую накидку.
Храм Судьбы поражал потрясающим стилем архитектуры. Его шпили терялись где-то в облаках, — магическая иллюзия, но величия строения это не умаляло. Оказываясь у его подножия, каждый раз замираю, с трудом сдерживая вздох восхищения.
Эвгуст подозвал герцога, соединил наши руки и хрипло произнес:
— Дрейк, мальчик мой, пообщайся со своей невестой. Ей одиноко, как и тебе.
Мальчишка одернул свой темный прогулочный костюм и повернулся лицом ко мне. Боги, сколько злости на этой юной мордашке!!! Его рука, горячая и крепкая, напряглась, больно сжимая мои пальцы. Он быстро пошел к храму, заставляя меня ускорить шаг.
Наверное, комичное зрелище мы собой являли. Он на полголовы ниже меня, выглядит щуплым, несформировавшимся, тогда как у меня вполне приятные округлости. Я — синеглазая брюнетка, он — шатен, с шоколадными глазами.
Пока мы поднимались по ступеням храма, Дрейк держал меня за руку. Но стоило нам войти в холодный полумрак здания, он ее отпустил. Хм, малыш, стесняется?
Храм торжественен. Кажется, время здесь не властно над входящими, время замерло по велению более могучей силы. Тишина вечности нарушается лишь успокаивающими звуками льющейся воды. Аромат благовоний, сжигаемых жрецами на алтаре богини, заставляет сдерживать каждый вдох и выдох.
Десятиметровая статуя Судьбы, высеченная из белого мрамора, возвышается над просящими точно живая. Вот-вот она сделает движение, протянет точеные руки… Я видела ее, наверное, тысячи раз. И каждый раз пугающее чувство возникает в моей душе. Я — букашка перед ликом Предвечной. Я — песчинка на ее пути. Частичка ее грандиозного непостижимого замысла, в котором моя участь предрешена еще до моего рождения…
— Ошибаешься, — хрипло прошептал Эвгуст над моим ухом. Я вздрогнула — он подкрался незаметно, напугав меня до дрожи, и словно читал мысли. — Она ничего не решает. Твоя жизнь в твоих руках. Прости за каламбур, но решать твою судьбу — не судьба Судьбы…