Тем временем меняла повесил ключ обратно на шею, с которой снял другой ключ — побольше, на цепочке из серебра. Этим ключом он отпер сундучок, на котором стояла шкатулка. Забавно, но шкатулка была закреплена на крышке сундучка, и откинулась вместе с ней. Отсюда Иосиф вынул три кожаных мешочка вполне приличных размеров, на поясе такие не поносишь.
— Здесь, — положил он руку на два мешочка сразу — тысяча оболов, по пятьсот монет в одной таре. А тут, — он переложил руку на оставшийся мешок, — четыре сотни денье, откуда я еще заберу шестнадцать денье своей доли. Прошу, пересчитайте.
— Да я вам верю, — пожал я плечами.
— Напрасно, Ваше Высочество, — вздохнул меняла и осуждающе помотал головой. — В вопросах денег никому нельзя на слово верить, в том числе и самому себе. Деньги счет любят. У того кто их не считает, они не задерживаются.
Я кивнул Микалу, и тот борзо посчитал серебряные монеты, выкладывая их на столе стопками по десяткам, надкусывая по одной монете с каждой стопки — фальшак искал, не иначе. В конце подсчета он ссыпал монеты в мешки, и отдельно выложил шестнадцать денье четырьмя рядами и отодвинул их меняле.
Под серебро меняла отчего-то не стал стелить ткани. А смахнув свою долю, он стал неожиданно хвалить моего раба.
— Очень способный молодой человек. Он служит у вас, Ваше Высочество, по казначейству?
— Да нет, — ответил я с некоторой ленцой, — так: принеси, подай, пошел вон.
— Если вы его выгоните, то я его с удовольствием возьму к себе на службу. С хорошим жалованием.
— Не дождетесь, — подал голос Микал. — Не за что меня будет выгонять, чтобы я жидам служил.
Увидев, что Микал собирается укладывать мешки с деньгами в свою ветхую сумку, Иосиф только всплеснул руками.
— Ну вот, Ваше Высочество, перехвалил я мальца, — поклонился он мне и тут же перекинулся ругать Микала. — Кто же так деньги носит, орясина? Они же твою ветхую сумку по дороге порвут. Все же четыре фунта серебра это тебе не сухая корка!
Меняла пошарил за сундуком и выудил оттуда практически инкассаторскую сумку, только из толстой кожи, с широкой наплечной лямкой. С хитрым замком. Всего лишь система кожаных петель, в которые вставляется палка и все зашнуровывается, но на торцах петель, оправленных в медные кольца, можно на палку со шнуром залить воск и поставить печати. И никаких ключей не нужно. Вскрыть такую сумку не повредив печатей невозможно. Отобрать можно, а вот втихую ополовинить не удастся. Получатель же сам сломает печать. Нечто подобное делали и у нас в средневековом Новгороде для княжеских гонцов.