Предчувствие, ясновидение, внутренний взор… Слова, все только слова! Я ведь читал это в книгах. Но это не то, не то.
Вы заглядывали когда-нибудь в глубь самого себя? Вы наблюдали когда-нибудь за вашей душой?
Положим, вы страдаете, и ваше страдание вам кажется новым, еще неиспытанным никогда. Вы наслаждаетесь, и ваше наслаждение вам кажется новым, еще неиспытанным никогда. Заблуждение, обман. Все уже было испытано, все произошло. Ваша душа состоит из тысячи, из сотни тысяч обломков других душ, которые уже прожили целую жизнь, которые прошли через все возможные явления, которые присутствовали при всех возможных явлениях жизни. Вы понимаете, куда я клоню? Слушайте меня хорошенько, потому что то, что я говорю вам, есть истинная правда, правда, открытая человеком, который потратил целые годы на самосозерцание, который был один среди толпы людей, постоянно один. Слушайте меня хорошенько, потому что здесь таится правда гораздо более важная, чем те факты, о которых вы хотите услышать. Когда…
В другой раз? Завтра? Почему завтра? Разве вы не хотите, чтобы я вам разъяснил свою мысль?
А, факты, факты, постоянно только факты! Но ведь одни факты — ничто, они ничего собой не обозначают. Есть кое-что на свете, синьор, что несравненно выше.
А вот еще одна загадка. Почему действительный облик Джиневры оказался почти до мелочей сходным с тем обликом, который находился в моем воображении? Но, впрочем, оставим это. После трех или четырех дней отсутствия она снова появилась в столовой, неся в руках миску с супом, пар из которой заволакивал ей лицо.
Да, синьор, она была горничной и прислуживала за столом чиновников.
Вы ее видали? Вы знали ее? Вы говорили с ней? И она говорила с вами? Тогда нет сомнения, и вы наверное испытали внезапное и необъяснимое смущение, когда она дотрагивалась до вашей руки.
Все мужчины горели к ней желанием, горят теперь и будут гореть еще долго, будут добиваться ее. Ванцер умер, но у нее будет другой любовник, у нее будут сотни любовников, пока она не состарится, пока зубы не вывалятся у нее изо рта. Когда она проходила по улице, князья оборачивались на нее в своих экипажах, нищие останавливались и смотрели на нее. Во всех взглядах я улавливал те же самые искорки, читал те же самые мысли.
А между тем она изменилась, очень изменилась. Тогда ей было двадцать лет. Я все время старался, но неудачно, увидать ее снова мысленно такой, какой я увидел ее впервые. В этом есть какая-то тайна. Вы этого никогда не замечали? Какой-нибудь человек, животное, растение или вообще какой-нибудь предмет показывает вам свой настоящий образ всего один раз в мимолетный миг первой встречи. И тут он как будто отдает вам свою девственность. В следующий миг это уже не то, это что-то другое. Ваша душа, ваши нервы переделывают его, извращают, затмевают. И к черту идет истина!