— Никогда в жизни не видел, хотя живу здесь безвыездно двадцать три года.
— Имеет он ее двадцать три года! — опять встрял Гарик, которому точно перестал нравиться разговор. — Ее все отымели в доме и в ТАССе этом грёбаном!
— Господи… — Я посмотрела на бледную Варьку, судорожно вцепившуюся в мою сумку, и стала рыться в сумке, чтобы все-таки достать сотовый. Кому-то надо звонить, в службу спасения хотя бы…
Гарик ловко попытался выхватить у меня прямо из сумочки ключи. Сержантик пожурил его:
— Ты это… давай, чтобы без шума…
— Да господи, что же это делается! — я крепко сжала ключи в руках.
С трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться — еще не хватало, в такой ситуации, я набрала номер мамы. Она очень трезвая женщина, и наверняка ей придет в голову какое-то простое решение. Поднял трубку мамин муж Игорек.
— Слушаю, — спокойно сказал Игорек.
— Игорек, привет, а мама дома?
— Мама, — задумчиво повторил Игорек. — Мама…
Я представила, как он сидит перед компьютером и думает — вот сейчас монстр должен съесть эту девочку, или чуть позже, дать девочке еще шанс… И записывает это в сложных математических формулах.
— Игорек! Это Лена! У нас тут проблемы! Позови, пожалуйста, маму!
— Лена, я тебя узнал. Привет. А мамы нет.
— Игорек, мама — это Лиля, твоя жена, ты понимаешь? Изабелла! Ее точно нет?
— Точно. Лили точно нет. Изабеллы… тоже нет…
Я нажала отбой.
— А чё ж у тебя все грёбари поразбежались, э? — засмеялся Гарик.
— Тебя испугались.
Я посмотрела на сержантов, на Варьку, на Гарика, на Токмачева. Я, кажется, поняла, что надо делать. Если только получится.
Я сказала патрульным:
— Хорошо, мы разберемся. Поставим раскладушки. Построим стену. Покормим всех и напоим. Все будет хорошо. Спасибо за поддержку.
Сержанты с недоверием переглянулись.
— Ну, открывайте тогда.
— Пожалуйста, вот ключи.
Гарик чуть помедлил, глядя на полиционеров, а я позвала одного из них:
— Можно вас на минутку?
Он увидел в моих глазах прибавку к своему смехотворному жалованью и неспешными, но широкими шагами прошел за мной на лестницу. Я слышала, как Гарик возится с ключами. Я быстро достала две купюры по пятьсот рублей и протянула ему.
— Извините за беспокойство. Мы действительно уже разберемся сами. Пусть пока входят, а я пойду напишу заявление прокурору. Сама с ними не справлюсь. Надо все спокойно выяснить. Правильно?
— Правильно, — сказал сержант и прямо с лестницы позвал своего напарника: — Лёха! Отбой!
Тот, второй, подмосковный паренек, сразу вышел на лестницу, и они спустились пешком вниз.
Гарик, похоже, с одним замком справился, остались два.