— Не о том вы думаете. Сейчас у меня труднейшая задача. Надо каким-то образом забрать труп Павла из морга и привезти его в усадьбу. Катя хочет, чтобы муж был похоронен достойно. Ее желание для меня закон. Так что пару дней вы останетесь без моей поддержки.
В Серпухове мы остановились у парикмахерской с громким названием «Мужской салон «Аполлон»». Как меня стричь и красить, Иван решал с мастером без моего участия. Настырный мужик. Что ж, он знает, что делает. А я мысленно все время возвращался к операции матери, которая поможет ей прожить еще несколько лет. Остальное меня мало занимало.
Мы очень долго ехали по хорошей асфальтированной узкой дороге, минуя сосновые боры и березовые рощи. Наконец перед нами выросли высоченные кованые витые ворота. В ночные часы в них нетрудно врезаться. Общая дорога от Москвы заняла не более двух часов, включая остановку, где закрашивали мою седину и стригли меня под ежик. Я предпочитал удлиненные волосы, закрывающие уши, которые меня портили, так как походили на локаторы. Теперь я стал обычным парнем из толпы. Очень недоставало и усов.
Ворота открылись автоматически. Если нас ждали, то почему не встретили? Я узрел установленные всюду видеокамеры. Особняк поражал своей белизной и узорной лепниной. Состоял он из трех этажей и завершался очень покатой черепичной крышей со множеством труб. Очевидно, хозяин обожал камины, благо в дровах здесь недостатка не было.
Пока Иван доставал чемоданы, я поднялся по мраморной лестнице и позвонил. Дверь открыл швейцар, похожий на старую вешалку для пыльного кителя.
— Здравствуйте. Вижу, меня тут не ждут, — сказал я.
— Еще как ждут, барин. Все в гостиной.
Врать за свою жизнь я научился и умел это делать убедительно. В своих актерских талантах тоже не сомневался. Мог сыграть даже Пушкина или Глинку. О них я много знал, а вот о человеке, которого изображал, практически ничего. На мне была его одежда, часы, в кармане сигары, к которым я уже пристрастился.
— Приехал, кто мог, — добавил старик. — Траур — дело невеселое.
К такой игре я не был готов. Мое появление никогда не приносило людям счастья.
Иван вошел в дом, похлопал по плечу швейцара и направился к широкой парадной лестнице, оставив чемоданы внизу, я следом. Старик остался стоять в дверях.
Внутренняя отделка дома, выполненная из дорогих пород дерева, придает особый уют и тепло, но здесь было слишком много резьбы. Бесконечные завитушки, какие-то фигурки… Только арабской вязи недоставало. У входа в гостиную лестница кончалась и начинался ковер. Огромный зал, уставленный диванами и креслами, создавал ощущение, будто тебя выгнали на футбольное поле. Над гостиной по кругу проходил широкий балкон. Все комнаты находились там. С потолка свисала огромная хрустальная люстра. Такие я видел только в театрах. Она горела очень ярко, плотные шторы были закрыты, а зеркала завешаны черной тканью. В комнате находился мужчина и четыре женщины. Одна из них с закрытым вуалью лицом встала и направилась ко мне.