Том 2. Иван Иванович (Коптяева) - страница 65

Иван Иванович удивленно поднял брови.

— Опять новое увлечение! А это что у тебя? — Он осторожно потрогал лиловую припухлость на лбу Ольги. — Кто тебя стукнул?

— Я сама стукнулась.

— Еще первую вещь не написала, а уже шишку набила! — с ласковой насмешкой промолвил Иван Иванович, целуя ушибленное место. — Ты думаешь, легкое дело — специально работать в газете?

«Почему он всегда обращается со мной, как с маленькой?» — обиженно подумала Ольга.

— Я не гонюсь за легкими делами, — тихо сказала она.

— Тут надо, помимо таланта, иметь огромную волю к труду, — словно не заметив ее возражения, продолжал Иван Иванович. — Иначе получится богема. Ведь в нашем обществе немало еще и людей и настроений отсталых. Вон Гусев… Не подписал письмо в обком. Дескать, это групповщина, и направлена она против райкома партии…

«Сейчас все переведет на медицину!» — подумала Ольга огорченно.

— Я не собираюсь стать писателем, но мне нужно настоящее занятие, и я с радостью буду работать хоть день и ночь, если почувствую, что нашла его.

— То-то и оно, если почувствуешь! На любом поприще можно быстро обнаружить свою никчемность, а в художествах (литературе в частности) столько бездарных людей путается всю жизнь. Тут особенно легко льстить себе и другим. Не обижайся за откровенность, я ведь добра тебе желаю. Ну-ка прочитай, что ты написала!

Иван Иванович сел рядом на стул, облокотился и приготовился слушать. Несмотря на предубежденность он заинтересовался. Трудно дать свое первое произведение на критику после такого предисловия, и в то же время Ольга почувствовала себя задетой за живое, не зная, что готовность, с которой она приняла этот своеобразный вызов, являлась естественным побуждением людей пишущих — иметь читателя и слышать его мнение.

— Я не совсем закончила. Еще буду переписывать… — И она приступила к чтению.

Иван Иванович слушал внимательно, но лицо его тускнело и тускнело.

Сказать свое мнение об очерке (скорее всего это был очерк) он собрался не сразу. Ольга ожидала, опустив глаза, беспокойно и машинально вертела в пальцах бумажный жгутик. Она и не представляла, что необходимость получить оценку так взволнует ее. Иван Иванович медлил. То ли волнение Ольги сообщилось ему, то ли сдерживала мысль о ее трудовой неустроенности, но у него просто язык не поворачивался высказать осуждение.

— Ничего! — с притворной развязностью сказал он наконец, отводя взгляд в сторону. Попрактикуешься, набьешь руку.

— Нет, ты скажи прямо! Я не хочу, чтобы ты льстил мне!

И опять какая-то проклятая слабость прищемила язык Ивану Ивановичу.