Вдвоем они крепко потрясли деревцо. Легкие соринки посыпались сверху на их поднятые лица, на бронзовые руки Ольги и ее светлые волосы. Впервые Тавров увидел так близко ее смеющийся рот. Руки их встретились, будто нечаянно, и Ольгу точно подменили: она сразу снова замкнулась, нахмурилась.
«Вот тебе урок! — подумал Тавров, пораженный ее внезапной враждебностью. — Она расположена к тебе за дружескую помощь и сочувствие, а ты уже готов заключить ее в объятия!» Но так больно задело его это, что он снова подошел к ней.
— Не сердитесь! Поймите человека, который любит вас больше всего на свете.
— Не говорите таких слов! — строго сказала Ольга. — Я вам благодарна и ценю в вас лучшего своего товарища, но я не хочу… не могу терять права открыто смотреть в глаза Ивану Ивановичу.
Тавров отошел, будто ослепнув, споткнулся о камень, чуть не упал, однако выправился и, вцепившись рукой в ремень ружья, висевшего за его плечом, быстро зашагал в сторону.
«Нетрудно оторвать ветку даже от дуба, но невозможно оторвать ее от этого человека!» — подумал он, когда, не выдержав, обернулся и уже издали увидел, как Ольга стояла над кручей рядом с Аржановым.
39
— Тебе не скучно? — Ольга взяла мужа под руку, прижалась плечом к его плечу.
— Напротив, я очень рад, что мы выбрались сегодня в горы, — весело ответил Иван Иванович, радуясь и хорошему настроению Ольги, и ее сдержанной ласке. — Если бы мне удалось еще дело со стлаником!
— Ты поверил Варваре?
— Да, она навела меня на мысль. Народ своим опытом подводит нас ко многим открытиям. Когда найдут средство лечения туберкулеза и рака, мы, наверное, ахнем: так оно будет доступно и до смешного незамысловато. Ты хотела мне что-то сказать? — спохватился он, уловив рассеянность в ее выражении.
— Я хотела… — Ольга беспомощно осмотрелась. Она просто вцепилась в него сейчас, как встревоженный ребенок.
Они стояли на краю обрыва, где грудились выветренные останцы желто-бурых скал. Внизу на крутом каменистом склоне росли кое-где кусты стланика, похожие на темные шалаши, еще ниже ярко зеленела сплошная чаща ольховника.
— Смотри, какие странные скалы! Правда, интересно получается…
— Что получается, Оля?
— Камни… Целые горы превращаются в прах… А впрочем, дело не в этом… Мне просто захотелось побыть вместе, и я нарочно отозвала тебя.
— Это и мое желание, — счастливо улыбаясь, сказал Иван Иванович. — В последнее время ты отдалилась от меня.
— Куда же он ушел? — сердито спрашивала Пава Романовна. — Совсем невежливо с его стороны нарушать компанию. Некрасиво заставлять нас ожидать и тревожиться. Ведь мы пошли, чтобы развлечься! В обществе нельзя думать только о себе. Это распущенность!