— Постойте, ведь на мельнице жила не одна Ананьева, так?
— Да, они, эти блаженные, приютили у себя еще одну особу, небезызвестную в то время Марину Шелестову, девушку, которую изнасиловал Воропаев, приятель моего сына, известный в городе пианист…
— Как вы отреагировали на это?
— Я тогда не поняла Рому. Но, с другой стороны, он сам принял это решение, пожалел ее. Не могла же Вика без спроса привести девушку на мельницу, зачем ей это? Да и вообще, Виктор Иванович, ну какое сейчас значение имеют эти факты? Ведь Роман отправился на мельницу, чтобы дать Вике деньги и объясниться с ней, сказать, что они с Наташей уезжают, а сам, со слов Наташи, так и не смог порвать с Викой, проявил слабость… Наташа, случайно подслушав этот разговор, вспылила и ушла с мельницы, прибежала ко мне, плакала… А потом…
— … а потом ее нашли мертвой на квартире…
— Да, это было ужасно…
— Как вы думаете, кто мог убить Романа?
— Если сначала, — сдержанно и медленно сказала Гончарова, — я думала, что Роман уехал с Викой, а Шелестова — сама по себе… То теперь, когда мы знаем, что моего сына убили, а девушки исчезли — и Вика, и Марина, то можно предположить, что либо они замешаны в убийстве, либо их тоже убили, поскольку они оказались свидетельницами этого убийства… А Романа могли убить лишь по одной причине — ограбление… С ним были деньги, у него всегда при себе были деньги… Возможно, что кто-то пришел на мельницу и убил всех троих, или же убили Романа, а девушки, испугавшись, убежали…
— Значит, ни Вику, ни Марину Шелестову вы не подозреваете в убийстве вашего сына.
— Конечно, нет. Вика любила Романа, она ждала от него ребенка, а что касается Шелестовой, то она должна была испытывать к моему сыну чувство благодарности за то, что он приютил ее на мельнице… Нет, как бы плохо я ни относилась к этим особам, уверена, что они не способны на убийство… К тому же, повторюсь, Роман пошел к ним, чтобы передать им деньги… уж, во всяком случае, Вике это точно… А Шелестова ему кто? Да никто…
— Вас несколько месяцев не было здесь, и вы, может, еще ничего не слышали о Наталье Метлиной…
— Я знаю, что ее зверски убили… Это было еще при мне. — Она глубоко затянулась сигаретой.
— Вы приехали вчера, думаю, еще не успели встретиться ни с вашими соседками, ни с подругами… Словом, вы еще не знаете, кто убил Метлину?
— Конечно, нет…
Кондратьев вспомнил, как здесь же в кабинете в ноябре он беседовал с квартирной хозяйкой Метлиной — Рассказовой и какими словами та характеризовала Гончарову, мол, поседела, постарела… Увидела бы Рассказова ее сейчас — глазам бы своим не поверила. Но она уже не увидит ее. Никогда.