Нарцисс виновато улыбнулся.
— Еще есть сложность с решением сенатора Семпрония назначить тебя исполняющим обязанности префекта. Он сделал это от имени императора, понимаю. Однако превысил свои полномочия. Безусловно, дело было срочное, поэтому и император, и я одобрили действия, предпринятые Семпронием для подавления бунта рабов на Крите и для поимки его главарей, для чего он отправил тебя и Макрона в Египет. — Нарцисс показал на доклад. — Теперь кризис миновал, опасности нет. Выражаю вам мою благодарность. Тебе и твоему товарищу, Макрону.
Катон слегка наклонил голову в знак ответной благодарности.
— Однако такое быстрое продвижение в званиях определенно заставит некоторых приподнять брови и решить, что их гладят против шерсти. Император Клавдий никогда не забывает о том, что не надо обижать военных, часть которых не настолько лояльна к нему, как хотелось бы. Достаточное доказательство тому — убийство его предшественника. Что означает, что ты поставил его в затруднительное положение.
— Что вы имеете в виду?
Императорский секретарь задержал на нем взгляд и улыбнулся.
— Ты умный парень, Катон. Я знаю, что вовсе не обязательно говорить тебе это вслух, но если тебе доставит удовольствие моя откровенность, я это сделаю.
— Был бы очень признателен.
— Будет не слишком благоразумным подтвердить присвоение тебе звания префекта, особенно учитывая, что ты вернулся в Рим с намерением жениться на чудесной дочери Семпрония. Твое присутствие в столице вызовет зависть. Есть достаточно сенаторов, которые желают пропихнуть вперед своих любимчиков.
Катон слушал его с растущим разочарованием. Вот тебе и награда за все жертвы, принесенные на службе императору и Риму. Устная благодарность и, без сомнения, понижение в звании обратно до центуриона. А с этим — потеря возможности перехода в сословие всадников. Можно представить, насколько сильно задумается Семпроний, прежде чем разрешить дочери выйти замуж за человека, который настолько ниже ее статусом. Он действительно благосклонно отнесся к зародившимся у них чувствам после осады Пальмиры, но нынешнее положение шло вразрез с укладом общественной и политической жизни Рима. Понижение Катона в звании будет расценено как то, что он впал в немилость у власти, пусть даже и получив устную благодарность от Нарцисса и императора Клавдия. Все планы на будущее, связанные с Юлией, начали рушиться. Катон прокашлялся.
— А эти любимчики послужили Риму не хуже, чем я?
— Нет, не послужили, но и Семпроний отнюдь не настолько влиятелен, как иные сенаторы. Ты понимаешь сложность моего положения. Поверь, я не хочу препятствовать твоему повышению в звании и будущему семейному счастью. — Он подмигнул. — Но есть реалии политики, на которые нельзя не обращать внимания. Такова уж моя работа. Я не смог бы хорошо служить императору, если бы не принимал во внимание все перспективы.