и была переводом на немецкий какого-то восточного трактата. На форзаце имелись выходные данные: «Лейпциг. 1711 год». Книга являлась справочником по магии.
— Что там у тебя? — жадно спросил Истребитель, заглядывая мне через плечо. — Ух ты, оккультная литература!
— А тут неплохое собрание, — заметил я, — но и библиотекой его не назовешь.
— Это тайное хранилище дьяволопоклонников. — Истребитель нагнулся и порылся в книгах. — Ого, «Инкантаториа магна»![28] Да это же все запрещенные книги. Сатанисты прятали их от посторонних глаз!
— Почему запрещенные? — Я считал, что мрачный период средневековья, когда в ходу были аутодафе, давно прошел, а колдовские справочники Жерара Энкосса, творившего под псевдонимом Папюс, лежат на каждом лотке.
— Это запрещенные издания, — с жаром повторил Истребитель. — Раньше такие названия можно было произносить только шепотом, да и сейчас не рекомендуется говорить о них вслух, если не хочешь иметь неприятности от служителей Церкви.
— Да брось ты, — отмахнулся я. — Что ты несешь? Сейчас все разрешено. Проснись, Шура, какие могут быть неприятности, когда по телевизору показывают колдунов?
— Все не так! — Тамплиер сунул мне под нос раскрытую книжицу. На иллюстрации был изображен очень неприятного вида человекокозел с неестественной вытянутой поясницей. Картинка производила довольно отталкивающее впечатление.
— Что за гадость ты мне суешь!
— Вот, гадость, — с довольным видом заявил Истребитель. Он посмотрел на заглавие: — «Обряды Лалошхельма». Это и есть оккультисткая пакость, считающаяся священной у оголтелых дьяволопоклонников.
— Ты бы лучше посмотрел на год издания, — сказал я. — Судя по бумаге и шрифту, век восемнадцатый.
— Ну и что? — не понял Истребитель.
— Ты знаешь, сколько она стоит?
Тамплиер посмотрел на меня словно на безнадежного дебила.
— Ты что, хочешь их продать? — выговорил он.
— А что их — солить?
— Их необходимо сжечь, — убежденно ответил он.
— Да ты дюбнулся! — Возмущению моему не было предела.
Я подошел к сундуку и начал одну за другой выкладывать на пол лежащие в нем книги, сам холодея от того, что там обнаружил. Хранилище содержало в себе такие древние экземпляры, что у меня мурашки пробегали по коже. Ценность этой коллекции достигала астрономических высот. Я не специалист по магии, однако знал, что некоторые из книг считались давно исчезнувшими. Кроме того, один их возраст заставлял почтительно склонить голову: инкунабулы — первопечатные издания четырнадцатого века в переплетах с серебряными застежками; странный арабский манускрипт, страницы которого были изготовлены словно из цельных древесных листьев; рукописные экземпляры VII и IX веков и множество антикварных книг — изданных в период от начала книгопечатания до 1850 года.