— И ты все это хочешь уничтожить?!
— Это надо уничтожить. — Тамплиер говорил, словно ковал молотом.
— Такую красоту! — Я раскрыл наугад древний том и показал расписанную киноварью заглавную букву. — Да ты не в себе, парень!
— Это ты не в себе, — отступил на шаг Истребитель, от его первооткрывательской эйфории не осталось и следа. — Отринь бесовское наваждение!
— Это же искусство. — Я заглянул в книгу и обалдел — такой она была великолепной. — Красоту нельзя убивать!
— Это не красота, — заорал во весь голос тамплиер, — это искушение, пойми ты.
Но, глядя в ровные строки кириллицы, писанной чернилами из дубовых орешков, я не мог с ним согласиться. От книги веяло древностью — настоящим дыханием Истории, служению которой я посвятил свою жизнь и готов был ее защищать.
— Да что ты в этом понимаешь, дурак. — Я медленно двинулся на него. — Ты просто тупая скотина, вбившая в голову бредовые идеи. Такие, как ты, во все времена сеяли смуту, а потом сжигали книги на площадях!
Истребитель не испугался, наоборот, подался вперед, впившись мне в лицо злобным взглядом.
— Мы, рыцари Храма, всегда сражались за священное дело Бога, — ожесточенно выкрикнул он. — Церковь несла святую очистительную функцию. Испокон веков она уничтожала манускрипты, истолковывающие учения вредоносных культов, комментирующие их постулаты и несущие в себе описания колдовских обрядов. Да, такие, как я, сжигали на кострах книги и самих чернокнижников в придачу, но их раскаявшиеся души принимала в свое лоно Церковь и всемилостивейший Господь, а от культов Зла оставались одни слухи, которые уже никому не причиняли вреда. Таково наше служение, это наш Крестовый поход!
Я удержал и медленно опустил занесенную для удара руку. Бить этого обезумевшего фанатика не имело смысла. Он бы вряд ли одумался.
— А тела раскаявшихся жрецов вредоносных культов, как с ними? — язвительно спросил я.
— Тело есть обитель Святого Духа, — наставительно сказал Истребитель, который выдохся после своей тирады, но продолжал сопротивляться, — и храм Христов. Кто возьмет на себя дерзость разрушить его? — И сам же ответил: — Только тот, кому доверено Господом спасать заблудших во имя Сына, Отца и Святого Духа. Что есть ничтожная бренная оболочка в сравнении с бессмертной душой!
Негромкий стук, донесшийся снаружи, заставил нас моментально заткнуться. Мы притихли, прислушиваясь к малейшему шороху, и я подумал, что глупо было тут орать. Заскрипели доски.
— Бежим! — шепнул Истребитель, словно мальчишка, застигнутый за кражей варенья из буфета, а я вдруг не к месту подумал, что человек, выбравший полудетскую профессию учителя, не может не остаться на всю жизнь инфантильным.