«Ответный удар исмаилитов», — мелькнуло в голове Готтенскнехта. Боковым зрением он увидел поднимающегося со стула доктора Шилуха, портфель медленно падал с его коленей, а сарацины неслись прямо на старика, который должен был принять на себя первые удары.
Рев длинной очереди был оглушительным в замкнутом пространстве тесной комнаты. Арабы повалились на пол, один попытался подняться, но его тут же скосил ураган свинца.
— Шлемазлс! — выцедил Амнон Шилух, опуская дымящийся «миниузи». Он выщелкнул пустой магазин и достал из портфеля новый.
Фридрих Готтенскнехт вдруг понял, что ему надо срочно уезжать из этой страны.
— Я на машине, — словно угадал Шилух его мысли. — Подожду вас.
На сборы пресвитеру не потребовалось много времени. Документы и деньги — вот весь его багаж. Какое счастье, что успел превратить золото Хасана Саба в шестьдесят тысяч долларов! Амнон Шилух не успел дойти до дверей, как Готтенскнехт уже мчался за ним.
Они сели в лифт, обогнав шедшего на перехват по лестнице пятого сарацина. Того сильно шатало, глаз был подбит, и воином он был никчемным. Не встретив на своем пути сопротивления, Шилух убрал в портфель «узи», и они сели в машину профессора.
— Куда вас отвезти? — спросил он.
— Поедем на железнодорожный вокзал, — ответил Готтенскнехт. — Я покажу дорогу.
Воистину, Провидение было благосклонно к добросовестному и усердному в своем деле тамплиеру!
«Сделал дело — гуляй смело!» — я не мог не согласиться с народной мудростью: дело свое я сделал и мог смело гулять. По крайней мере, весь остаток сегодняшнего дня — напропалую.
Аккуратно обогнув присыпанную гравием яму, я въехал под арку родного дома и стал выруливать к своему парадному. Мимо медленно проплывали мусорные бачки и сварные конструкции на игровой площадке. В песочнице возились дети, их мамаши кучковались на скамеечках рядом. Они проводили «Ниву» безразличными взглядами, подыскивая тему для очередного разговора. «А ведь в таких посиделках пройдет жизнь большинства из них, — вдруг подумал я. — Наплодят детей, затем детки осчастливят их внуками, воспитывать которых опять же придется этим новоиспеченным бабушкам. Лет через тридцать — сорок, глядишь, соберутся старые товарки в одряхлевшем вместе с ними дворе, дабы посудачить на вечные темы, а — опаньки! — жизнь-то прошла! Не хотел бы я оказаться на их месте».
Мне даже не по себе стало от такой перспективы, и тут я увидел, как одна из подруг отделилась от своего стада и направилась вслед за «Нивой». Я аккуратно причалил на стояночку напротив парадняка, где притулилась знакомая «Волга». Слава здесь? Сейчас выясним, что он тут делает. Я заглушил мотор, но домой не торопился, отдуваясь после утомительной поездки. Ну и денек выдался. Болел бок, болела рука и спина. Как же я замотался! Впереди ждала масса дел: книги, которые надо разгрести, Маринка, которой надо что-то наплести про книги, испанцы, которым необходимо вернуть вещи «вождя народов», да и сами предметы требовали изучения их способности влиять на память, да еще в машине валялся меч Истребителя, весь в подозрительных бурых разводах. По уму, его надо было выкинуть где-нибудь в лесу, но я как-то не сообразил. Словом, забот хватало, а тут еще девица-красавица, которой что-то от меня надо. Девицу я, впрочем, узнал: невинно пострадавшая заложница Ирка, которую я честно выкупил из плена.