— И у меня ужасно хорошо все это получается.
Финниан невольно рассмеялся:
— Так хорошо — или ужасно?
Девушка взглянула на него с удивлением, потом, тоже рассмеявшись, проговорила:
— Если честно, то бывает по-всякому. Моя поездка к барону — это, конечно ужасная история.
— Да, верно, — согласился Финниан. — Но сейчас Рэрдов, наверное, уже проклинает себя за глупость.
— Наверняка, — кивнула Сенна. — Он мог бы занять выгодное положение на рынке шерсти, а вместо этого говорил со мной о браке и крашении.
Финниан тут же приподнялся.
— Рэрдов говорил о крашении?..
Сенна снова кивнула:
— Да. Это его навязчивая идея.
— Уишминские моллюски?
Девушка вздрогнула и, пристально глядя на собеседника, спросила:
— Ирландцы тоже знают об уишминском индиго?
— Да, конечно. — Финниан изобразил равнодушие. — А что в этом странного?
— Вообще-то все это просто глупые россказни, — заявила Сенна. — К тому же земли Рэрдова — эго не легендарный берег индиго. — Она взяла другую веточку и тотчас же принялась ее ломать.
— Это теперь здешние земли принадлежат Рэрдову, — тихо сказал Финниан, пытаясь справиться с внутренним волнением. — Но прежде они были ирландскими. — Более того, эти земли принадлежали его, Финниана, семье.
Он с трудом подавил желание схватить Сенну за плечи и потребовать, чтобы она сказала, как много ей известно об уишминских красках и почему она вообще о них знает. Стараясь говорить как можно спокойнее, Финниан спросил:
— А как по-вашему, Сенна, Рэрдов стал бы так беспокоиться из-за выдумки?
— Думаю, Рэрдов — настоящий сумасшедший.
Финниан рассмеялся:
— Знаете, рассказывают, что уишминские моллюски обладают способностью губить людей, так что вам, Сенна, лучше держаться подальше от них.
— Я их видела, — призналась Сенна. — И я видела уишминскую краску.
— Видели? — переспросил Финниан, и сердце его гулко забилось.
Сенна кивнула:
— Да, видела. У Рэрдова есть образец, кусочек ткани, окрашенный в цвет индиго. А вы когда-нибудь видели этот цвет? Это самый изумительный оттенок синего и…
— Фальшивка, — перебил Финниан, не в силах сдержаться.
— Но тот цвет был прекрасен! — В голосе девушки появились восторженные нотки. — И если бы кому-то удалось воссоздать этот цвет, то он был бы… — Она в очередной раз внезапно умолкла.
Финниан молча слушал и вспоминал детство. Он вырос вблизи этих берегов и в детстве слушал истории о древних красках и об утерянных секретных рецептах их изготовления. Сухой и морщинистый старый Дональд и острый на язык Руайдри — эти алхимики красоты всегда были для Финниана такими же легендами, как Финн Маккун и как Тристан и Изольда.