Стражники исполнили распоряжение барона. А когда они уже уходили, Финниан, лежа на полу камеры и едва дыша, пробормотал:
— Я не стал бы их союзником, даже если бы мне взамен предложили беспредельную власть над миром. — Он не хотел ехать сюда, даже не хотел делать вид, что ведет переговоры, но О’Фейл этого пожелал, и он, Финниан, не мог отказаться.
И вот теперь… Теперь даже фальшивым соглашением с этим английским червем он мог бы спасти только самого себя, но не своих людей, что было совершенно неприемлемо. Они уйдут — или все, или никто.
Но в любом случае Рэрдову следовало позаботиться о себе, потому что ирландские кланы собирались спуститься с холмов и держать в осаде его замок от начала Великого поста до конца святок. А затем он, Финниан, разорит все земли барона — пусть даже ему для этого придется вытащить свои кости из могилы.
— Это не займет много времени, — пробормотала Сенна де Валери, подъезжая на закате солнца к главным воротам замка (прошло четыре дня с тех пор, как ее корабль бросил якорь в Дублине).
Путешествие было долгим и трудным, и Сенна почти все время хранила молчание, прислушиваясь к звукам своего нового мира — топоту лошадей сопровождавших ее всадников, скрипу седел, приглушенным мужским голосам и к ветру, вздыхающему над землей Ирландии. Впрочем, большую часть времени она подсчитывала, сколько денег принесет этот деловой союз, если он состоится (где-то позади следовало сорок голов овец — первая часть ее «блеющего делового предложения». Ее овцы имели совершенно исключительную шерсть, и Сенна улучшала свою породу на протяжении десяти лет — с тех самых пор, как унаследовала от отца овечье стадо).
Шерсть являлась чрезвычайно доходным промыслом, и благодаря ее продаже процветало множество английских хозяйств. Что же касается овечек Сенны, то их шерсть была более шелковистой и более легкой, чем вся остальная шерсть, поэтому требовала совсем мало закрепителя для сохранения стойкости неких особых красок. Сенна, конечно же, прекрасно это понимала, но у нее, к сожалению, заканчивались деньги, и только Рэрдов мог дать их ей. Да, у него имелись деньги, и он мог бы спасти хозяйство, которое Сенна создавала в течение последних десяти лет, в то время как ее отец беспечно, беспрестанно, безжалостно его проигрывал.
— А туманы тут всегда такие густые? — спросила Сенна у ближайшего из всадников.
Воин хрюкнул, фыркнул и пробормотал:
— Да, почти всегда.
Сенна кивнула и произнесла:
— А… понятно.
В тот же миг она вдруг снова почувствовала на себе взгляд крупного и плотного рыцаря, капитана гвардии Рэрдова по имени Балф. Этот воин с широченной грудью и лицом старого грешника уже несколько дней не спускал с нее глаз. И, как ни странно, он смотрел на нее с ненавистью, что было совсем уж нелепо, потому что она ничего дурного ему не сделала. Возможно — пока не сделала.