Финниан кивнул и туг же спросил:
— А почему вы называете своего отца «сэр Джеральд»?
— О-о… — Сенна пожала плечами. — Неужели не понимаете? Я привыкла так обращаться к нему из-за наших поставщиков и прочих деловых партнеров.
— Я искренне удивлен, что ваш отец произвел на свет такую сильную духом леди, — заметил ирландец.
— Меня? — Она залилась смехом. — Вы, наверное, говорите о какой-то другой леди.
— Я говорю о прекрасной леди, вытащившей меня из тюрьмы.
Выпрямившись, Финниан снова переступил через ручей и нагнулся за своей кольчугой. В этот момент Сенна взглянула на него и в ужасе прошептала:
— О Матерь Божья…
Вся спина ирландца была покрыта глубокими рваными ранами, образовывавшими неровную огненно-красную полосу, представлявшую пугающую картину человеческой жестокости. Некоторые раны уже зарубцовывались, другие же были совсем свежими.
— О Господи, Финниан… — Сенна медленно поднялась на ноги и, шагнув к своему спутнику, осторожно прикоснулась дрожащими пальцами к одной из жутких ран на его спине.
Он повернул голову и, взглянув на девушку, пробормотал:
— Но вы ведь тоже пострадали…
— О, Финниан!.. — воскликнула Сенна, чувствуя, что слезы пощипывают ей глаза. Опустившись на колени, девушка потянулась к своему мешку. — У меня тут есть мазь, — проговорила она с дрожью в голосе и стала выбрасывать из мешка один предмет за другим. Наконец, отыскав маленькую коробочку, она встала на ноги и шепотом спросила: — Финниан, они гноятся?
— Я не чувствую. — Он покачал головой, и мокрые волосы скользнули по его плечам.
— Я сейчас проверю, — сказала Сенна. — Только стойте спокойно.
Стиснув зубы, девушка начала осторожно накладывать мазь на раны Финниана. Тот вздрогнул, и она спросила:
— Вам больно?
— Да, — буркнул ирландец.
Сенна замерла на мгновение.
— Очень больно?
— Да, очень.
— Понятно… — отозвалась Сенна со вздохом и снова стала накладывать мазь.
Закончив, она отступила на шаг, окинула взглядом спину ирландца и пробормотала:
— Думаю, я обработала все. Да-да, похоже, что все.
Тут Финниан повернулся к ней и проговорил:
— Выходит, что у меня еще один долг перед вами, госпожа. — Шагнув к ней, он коснулся пальцами ее губ и тихо спросил: — Как я могу оплатить его, Сенна? Чего вам хочется?
Она судорожно сглотнула.
— Все, чего мне хочется, — это оказаться дома. — Да, ей хотелось оказаться дома, там, где не было ни воющих по ночам волков, ни солдат барона. А единственной водной преградой там был тихий ручей, протекавший у сараев.
Но там же, дома, ей приходилось все вечера сидеть за счетными книгами, лежавшими у нее на письменном столе. И там почти всегда царила тишина, а «прибыльные овцы» являлись всего лишь ярко-белыми пятнами на уныло-коричневых просторах ее души.