— В следующий раз узнаете. — Сенна снова улыбнулась. — А сейчас вам придется удовлетвориться этим.
«И тобой, милая?» — подумал он. Ему вдруг пришло в голову, что его общение с Сенной уже вышло за рамки легкого флирта и продвигалось к вполне определенной цели. Но стремился ли он к такой цели? На этот вопрос Финниан не мог ответить, и это все сильнее его смущало, временами даже раздражало, — и тогда он злился и на Сенну, и на себя самого.
Сделав несколько крестообразных разрезов на тушке кролика, Финниан бросил в них пригоршню травяной смеси, затем размазал ладонью травы по всей тушке и перевернул ее над огнем. Немного жира капнуло в костер, огонь зашипел и на мгновение ярко вспыхнул. Сенна, не удержавшись, облизнулась, а Финниан, взглянув на нее, вдруг сказал:
— По-моему, вы не испугались, когда появились английские солдаты.
Она рассмеялась:
— «Испугалась» — не то слово. Я пришла в ужас.
— Но теперь, — он улыбнулся, — теперь, когда вы увидели, как я убивал их, вы ведь уже не боитесь… вернее, не волнуетесь?
Она пожала плечами и, избегая смотреть на собеседника, проговорила:
— Я ведь охотилась на кроликов, и я развожу овец. Так что я не раз видела, как умирают.
— Солдаты — это не кролики.
— Я училась метать кинжал не для того, чтобы убивать кроликов, — ответила Сенна, выразительно взглянув на ирландца, — но они хорошая цель для практики.
— Вы убили человека? — спросил он как бы между прочим, как мог бы, наверное, спросить, сняла ли она белье с веревки.
— Однажды я сделала… все, — ответила девушка после долгого молчания.
Однажды?.. Все?.. Господи, как это понимать?
Финниан молча перевернул над огнем кролика; больше он не задавал вопросов.
Вскоре он положил кролика на один из камней, огораживавших костер; когда же мясо остыло, они с удовольствием поели, облизывая пальцы, а потом некоторое время сидели в благодушном молчании под темнеющими деревьями и отливающим сталью небом.
Скоро придет время покинуть поляну для еще нескольких часов пути, но сейчас они наслаждались отдыхом. Внезапно Сенна проговорила:
— Ох, Финниан, кролик был замечательный. Никогда ничего подобного не ела. — Она сладко зевнула, потом вздохнула и машинально провела ладонью по своему бедру — провела исключительно чувственным движением.
Финниан тут же отвел взгляд и тоже вздохнул. Было бы чрезвычайно легко воспользоваться ситуацией, но он не мог дать волю своим побуждениям. А если он сделает это, то, вероятно, лишится разума — как его отец. Да-да, жизнь отца — прекрасный для него урок, и больше никаких уроков ему не нужно.