Я вернулся к дереву, к которому мы привязали приманку. Там уже собрались несколько варанов. Они задирали кверху головы, но дотянуться до соблазнявшей их падали никак не могли. Мы отчетливо видели их шеи и груди. Хребты старших и более крупных особей были совсем серыми. От них невозможно было оторвать взгляд.
Один молодой варан, очевидно, не выдержал мук голода, он оглянулся и зашагал к дереву, на ветвях которого висел лакомый кусочек. Острые когти чудовища вонзались в ствол, как в масло. На своих сильных лапах варан поднимался все выше и выше. Любопытно, что он перепутал деревья и взбирался по стволу соседнего дерева. Вдоволь насмотревшись на этих крупнейших в мире пресмыкающихся, мы вернулись в деревню!»[К сожалению, автору книги не удалось побывать на острове Комодо. Описание поездки на Комодо взято из дневников священника Станислава Ограбека, которые под заглавием «Странствия по Флоресу» были опубликованы в 1973 г. Несомненно, это в польской литературе первый репортаж с Комодо. — Примеч. авт.].
Рыбаки из Вуринга
Над лагуной раскинулась большая деревня. Вдоль длинной, тянущейся полукругом улицы стояли на сваях несколько десятков добротных, опрятных хижин. Характерный запах сушеной рыбы доносился издалека и выдавал род занятий местных жителей. Сети, развешанные повсюду, импровизированные судоремонтные верфи — все было живописно, как и море, замыкавшееся у устья залива синеватым массивом скалистого островка.
На якоре, близ побережья, рядом с рыбачьими лодками, стояли более крупные шхуны, несомненно курсирующие между островами, участвуя в своего рода морской торговле. Деревня имела зажиточный вид. Подвешенные на стенах возле некоторых домов велосипеды, рев транзисторных приемников, доносящийся из хижин, красноречиво свидетельствовали о том, что жители поддерживали контакты с внешним миром, причем наверняка без посредничества таможенников.
Увидев меня, дети пришли в неописуемый восторг. Куда бы я ни направлял объектив своего фотоаппарата, в видоискателе, словно чертик, выскочивший из игрушечной коробки, оказывались какой-нибудь улыбающийся малыш или целая группа кривляющихся озорников. Пришлось прибегать к разным хитростям, чтобы время от времени снимать облюбованный мною объект. И тем не менее я предпочитаю это назойливое позирование перед объективом враждебному отношению к фотоаппарату, например, в арабском мире.
Впрочем, мальчики вскоре подружились со мной. Завидя меня, они смеялись и показывали на меня пальцами. Девочки оказались не такими смелыми, но наблюдать за ними представляло больший интерес. Лица у них были размалеваны известью, а у некоторых они напоминали пятнистую шкуру пантеры.