— Ты уверен? — пробормотала Блу. — Я могу многое сделать.
— Не с этим.
Она колебалась у двери. Было похоже на нарушение границ без Гэнси и Ронана. Все, что она хотела, это как-нибудь запихать всю Монмаут в свою голову и держать ее там. Ее поразила тревожная тоска.
Ноа предложил руку. Она приняла ее — костяной холод, как всегда — и вместе они повернулись лицом к огромной комнате. Ноа глубоко вдохнул, как будто они готовились исследовать джунгли вместо того, чтобы ступить глубже в Фабрику Монмаут.
Всего лишь с ними двумя все здесь казалось больше. Покрытый паутиной потолок парил, мелкие пылинки передвигались в воздухе. Они повернули головы, чтобы вслух прочесть заголовки книг. Блу посмотрела на Генриетту через телескоп. Ноа отважно снова прикрепил оторванные миниатюрные крыши на уменьшенном городе Гэнси. Они дошли до холодильника, скрытого в ванной. Блу выбрала содовую.
Ноа взял пластиковую ложку. Он жевал ее, пока Блу кормила Чейнсо остатками гамбургера. Они закрыли дверь Ронана — если Гэнси все-таки удавалось обитать в остальной части апартаментов, то присутствие Ронана решительно доминировало в его комнате. Ноа показал Блу свою спальню. Они попрыгали на его идеально заправленной кровати, а затем поиграли в плохую версию пула. Ноа развалился на новом диване, пока Блу уговаривала старый плеер проиграть пластинку, слишком мудреную, чтобы заинтересовать их обоих. Они открыли все ящики стола в главной комнате. Однин из адреналиновых шприцов Гэнси отскочил от внутренностей верхнего ящика, пока Блу вынимала причудливую ручку.
Она скопировала массивный почерк Гэнси на счете Нино, а Ноа надел элегантный свитер, который он нашел свернутым под столом. Она сжевала лист мяты и дышала на лицо Ноа.
Присев на корточки, они пятились по авиационной распечатке, которую Гэнси растянул вдоль комнаты. По краю он набросал себе загадочные примечания. Некоторые из них были координатами. Некоторые — объяснениями топографии. Некоторые — словами из песен Битлз.
Наконец, они добрались до кровати Гэнси, которая была просто пружинным матрацем на металлическом каркасе. Он располагался в квадрате солнечного света в центре комнаты, повернутый под углом, как будто его затащили в здание. Без особых обсуждений Блу и Ноа свернулись на покрывале, каждый взял по одной из подушек Гэнси. Это ощущалось преступным и усыпляющим. Всего в дюймах, глядя на нее, моргал сонный Ноа. Блу смяла у носа край простыни. Она пахла мятой и ростками пшеницы, можно сказать, как Гэнси.
Пока они припекались в солнечном свете, она позволила себе подумать это: «Я безумно влюбляюсь в Ричарда Гэнси».