— Я не знаю, призваны ли мы разобраться, — ответил он.
— О, мы разберемся, — очень неистово сказала Блу, стараясь загнать поглубже то чувство, что в ней поднималось. — Если ты не собираешься, я сделаю это сама.
Он парировал:
— Если ты разберешься первой, расскажешь мне?
— Естественно.
— Джейн, в этом свете… — начал он, — …ты… Боже. Боже. Мне нужно прояснить голову.
Он внезапно распахнул дверь и вышел, ухватившись за крышу, чтобы сделать это быстрее. Он хлопнул дверью и обошел машину сзади, пройдясь рукой по волосам.
Машина стала абсолютно тихой. Она слышала стрекотание насекомых, пение лягушек и медленное щебетание птиц, которым все должно быть известно лучше. Время от времени остывающий двигатель испускал небольшой вздох, словно дыхание. Гэнси не возвращался.
В темноте на ощупь она открыла дверь. Она нашла его облокотившимся на багажник машины, скрестившим руки на груди.
— Прости, — сказал Гэнси, не глядя на нее, когда она облокотилась на машину рядом с ним. — Это было очень грубо.
Блу думала о нескольких вариантах ответа, но не смогла ни одного сказать вслух. Она чувствовала себя одной из ночных птичек, поселившихся внутри нее. Та упала и неловко возилась при каждом ее дыхании.
Он умрет, и это будет больно…
Но она коснулась его шеи, прямо на линии волос над воротником рубашки. Он все еще был совсем неподвижен. Его кожа оказалась горячей, и она очень-очень слабо почувствовала его пульс под своим большим пальцем. Все было не так, как с Адамом. Ей не нужно было догадываться, что делать с руками. Они сами знали. Вот так все должно было ощущаться с Адамом. Меньше как притворство, а больше как нечто предрешенное.
Он закрыл глаза и наклонился, всего чуть-чуть, так, что ее ладонь легла на его шею, пальцы раскинулись от уха до плеча.
Все внутри Блу настаивало: «Скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь».
Гэнси нежно поднял ее руку со своей кожи, держа ее так официально, словно в танце. Он поднес ее к своим губам.
Блу замерла. Абсолютно. Ее сердце не билось. Она не моргала. Она не могла сказать: «Не целуй меня». Она даже не могла сформулировать: «Не надо».
Он просто склонил щеку и край губ к ее костяшкам пальцев, а потом положил ее руку обратно ей на колени.
— Я знаю, — сказал он. — Я не буду.
Ее кожа пылала при воспоминании о его губах. Побитая птичка ее сердца вздрогнула и снова вздрогнула.
— Спасибо, что помнишь.
Он вернул взгляд на долину.
— Ох, Джейн.
— Что «ох, Джейн»?
— Он не хотел, чтобы я это делал, знаешь? Он говорил мне не пытаться затащить тебя за наш столик тем вечером в Нино. Мне пришлось его уговаривать. А потом я выставил себя таким идиотом… — Он повернулся к ней. — Что ты думаешь?