Non mortem, somni fratrem.
Через пыльную дорогу одна из Митсубиши, все еще тлеющая, ощутимо врезалась в одно из строений. Ронану не надо было видеть водителя, чтобы понять, что это Прокопенко. Спящий.
Что означало, Кавински был мертв.
Но он умирал с тех пор, как Ронан его встретил. Они оба умирали.
Смерть — скучный побочный эффект.
Пара белых солнцезащитных очков лежала в пыли у ног Ронана. Он их не поднял. Он только крепче держал Мэттью, не желая пока того отпускать. Его мозг продолжал проигрывать картину: Мэттью карабкается из багажника, огонь охватывает машину, Кавински падает…
У него было так много страшных снов о том, как что-то с ним происходило. Над головами развивался ночной кошмар-альбинос. И Мэттью, и Ронан подняли глаза на него.
Ткк-ткк-ткк-ткк.
Оба клюва свободно болтались. Жуткая штука, этот ночной кошмар, невозможный для понимания, но Ронан закончил бояться. Не осталось никакого страха.
Содрогнувшись, Мэттью уткнулся лицом в плечо старшего брата, доверчивый, как ребенок. Он невнятно прошептал:
— Что это?
Ночной кошмар едва сдерживал себя, пока рассматривал создателя. Затем взмахнул крыльями, перевернувшись в это время дважды или трижды. Он отправился куда-то в ночь… Куда — нельзя было определить.
— Все в порядке, — сказал Ронан.
Мэттью ему поверил; а почему нет? Ронан никогда не лгал. Он смотрел поверх головы Мэттью, как Гэнси и Блу направлялись к ним. Сирены завыли ближе; синие и красные огни пробивались сквозь пыль, как лампы в клубе. Ронан вдруг был невыносимо рад видеть, что Гэнси и Блу присоединяются к нему. По некоторым причинам, хоть он и приехал с ними, он чувствовал, будто был одинок долгое время, а теперь больше не был.
— Та штука. Это один из секретов отца? — прошептал Мэттью.
— Увидишь, — ответил Ронан. — Потому что я собираюсь рассказать тебе их все.
Серый Человек не мог придумать способ, как избавиться от других охотников за сокровищами, не вступая в противостояние со своим братом.
Но это было немыслимо.
Серый Человек думал о карте, которую для него вытянула Мора. Десятка мечей. Самая худшая из всех, которая может выпасть. Он думал, что это означало оставить навсегда Генриетту, но теперь он знал: хоть это и было ужасно, но не являлось самым худшим, что могло случиться с ним.
Самым худшим всегда был его брат.
— Тебе придется быть храбрым, — сказала тогда Мора.
— Я всегда храбр.
— Храбрее, чем когда-либо.
Его брат так долго за ним охотился. Посмеиваясь над ним и дразня его за сотни миль, даже когда Серый Человек учился и тренировался и стал еще более опасными в своем собственном деле. Он позволил ему отнять у себя все.