— Они хотят, чтобы все было готово к его прибытию, — ответил Агарон. — Не получится. Царская усыпальница готова только вчерне, а с остальным придется подождать.
— Какая спешка, — удивилась Нофрет. — В Фивах понадобились бы годы, чтобы сделать все как надо.
— Фивы — древний город, — сказал Агарон. — Ахетатон, я думаю, не успеет состариться. Он построен на бесплодной земле и умрет прежде, чем она принесет плоды.
Агарон говорил спокойно, без видимого сожаления. Нофрет подумала, что в нем всегда живет обитатель пустыни, который вырос, кочуя от одного оазиса до другого, но нет места, которое он назвал бы домом.
Иоханан внезапно спросил:
— Зачем ты ищешь бабушку? Ты могла бы просто подождать ее в доме.
— Я оставила там мою госпожу, — сказала Нофрет и добавила, увидев, как расширились его глаза: — Ей нужно кое-что узнать. Мне кажется, твоя бабушка могла бы ответить ей.
— Что… — начал было Иоханан, но, поймав взгляд отца, не закончил фразы, а сказал: — Мы спустимся вместе с тобой.
Нофрет не возражала, и мужчины собрали свою одежду, связали и взвалили на плечи, взяли на дорогу бурдюк с водой. Привычные жители пустыни… Она никогда не смогла бы приспособиться так, как эти люди.
Обратный путь был долгим и утомительным. Все молчали. Нофрет радовалась этому молчанию. Их присутствие успокаивало: двое сильных мужчин, которым она доверяла, шли по узкой крутой дороге — один впереди нее, другой позади.
После такой спешки и неимоверных усилий Нофрет почти пришла в ярость, когда, вернувшись в дом Агарона, обнаружила, что ее госпожа сидит у ног Леа, грызет финики в меду и чувствует себя так уютно, как будто всегда жила здесь. Нофрет, измученная, задыхающаяся, покрытая пылью, стояла и молча смотрела на нее.
— Сходи вымойся, — сказала Леа. В ее голосе вовсе не было повелительности, но Нофрет и в голову не пришло возражать.
Когда она вернулась, оставив мыться мужчин, женщины сидели все так же. Нофрет опустилась на груду ковров, взяла чашу, протянутую Леа, и обнаружила, что она полна сильно разбавленного вина. Вино приятно холодило горло, хлеб был свежий и показался вкуснее всего, что ей когда-либо случалось есть. Девушка думала, что уже не способна чувствовать голод, но, откусив первый кусок, поняла, что зверски хочет есть.
Остальные терпеливо ждали, пока она насытится. Было странно видеть их вместе и в такой близости. Надменная Анхесенпаатон никогда ни с кем не вела себя так просто, даже с родственниками. И Нофрет подумала, что не так хорошо знает свою госпожу, как ей казалось.
Мужчины вошли, когда Нофрет уже почти утолила свой голод. Чистые, с влажными волосами, одетые в свое лучшее платье, они больше походили на братьев, чем на отца с сыном. Иоханан явно был младшим: он смотрел на царицу с откровенным любопытством, его отец — более спокойней, он был не так ошарашен ее присутствием здесь. Нофрет подумала, что Иоханану пора бы уже привыкнуть: недавно сам царь сидел почти на том же месте.