— Нет, но моя мать умерла совсем недавно. Может быть, ты просто ждешь своего шанса.
— Возможно, — согласилась Кийа. — Я хотела бы дождаться, когда родится мой ребенок. Если будет сын, я стану матерью наследника.
— Если родится дочь, ты не станешь хуже, чем была. — Царевна вздохнула. Насколько могла видеть Нофрет, она ничуть не успокоилась. — Моя мать никогда тебя не любила, но всегда говорила мне, что ты гораздо умнее, чем все полагают. Бабушка считала так же. Правда, ты была им не нужна: они были достаточно сильны сами по себе.
Кийа внимательно слушала.
— А я — нет, — продолжала царевна. — Мне нужен союзник. Ты предана моему отцу. Я не прошу твоей преданности для себя или для Меритатон, но ради него прошу тебя помочь мне решить, что же делать. Он не может править самостоятельно. И Меритатон не помощница — ни ему, ни мне.
— Значит, осталась только я, — заметила Кийа, не выказывая обиды; Нофрет на ее месте так не смогла бы. Несомненно, она была уязвлена египетской надменностью, так долго принимая на себя ее удары. — Спасибо, что ты пришла ко мне. На это нужно было решиться.
— Нет, просто дойти до отчаяния, — сказала царевна. — Ты чужестранка, но ты принадлежишь царю. Твой сын может стать царем после него. Это очень хорошо, но ребенок еще не родился и может оказаться девочкой. Что тогда?
— Попытаюсь еще раз. И еще, пока Бог не дарует мне сына.
— Великолепно! Но сейчас это нам не поможет. Кто-то должен управлять царством, пока отец беседует со своим Богом.
— Неужели нет никого подходящего? Твой отец правил с юности до полной зрелости, а его отец в это время властвовал в Фивах. Двенадцать лет в Двух Царствах было два царя, старый и молодой. Разве нельзя снова так сделать?
— Но у старого царя был сын. И не один. У него… — Анхесенпаатон остановилась. — Ох, глупая я! Сменхкара.
Кийа кивнула.
— Ты пойми, — сказала царевна. — Если Сменхкара будет коронован как властелин Двух Царств, вместе с моим отцом, тогда твой сын, если родится, может никогда не получить трона.
— Мой сын, если родится, еще очень долго будет маленьким. А царевич Сменхкара уже мужчина.
— Ему придется, — размышляла царевна, — Жениться на царевне, которая имеет царские права, чтобы самому стать царем.
— Да, — подтвердила Кийа.
Анхесенпаатон сжала руки на груди.
— В живых осталось только две царевны. Одна из них уже царица.
— Да, — повторила Кийа.
Царевна глубоко вздохнула, и ее охватила дрожь. Она была бледна, казалась маленькой и замерзшей.
— Я… Еще ребенок. Но уже скоро стану женщиной.
— Хорошо бы тебе удалось подождать, пока ты станешь постарше, совсем настоящей женщиной, — сказала Кийа неожиданно тепло. — Но царство беспощадно. Ты нужна ему сейчас.