На пуфе, подперев голову руками, сидела худенькая женщина, закутанная в махровый халат. Она медленно подняла к нему лицо.
— Здравствуйте,. Инна Аркадьевна. Полковник Быков, Вячеслав Иванович.
— Вы будете меня допрашивать сейчас или увезете,— обреченно спросила она.— Все решили, что это я, и больше некому...
— Вот глупость! Просто люди начитались детективов... Маму свою простите, хотя она и не права. К тому же нужно войти в ее положение. Она что, хотела продать браслет?
— Да, за долги,— ответила Инна.— Мама заняла большую сумму, надеясь именно, на этот бирюзовый гарнитур. Шубу из настоящего леопарда она продала, чтобы купить вот эту спальню...
— А у меня дома такая же — «Режанс»...
Инна усмехнулась:
— Только вы, наверное, покупали ее до повышения цен.
— Да, конечно... Кем вы работаете, Инна Аркадьевна?
— Я инженер-программист в НИИ. Честно говоря, в этот район мы переехали, чтобы мне не тратить на дорогу два часа в один конец. Мы раньше у Выставки жили. А вообще я не хотела меняться.
— Почему?
— Ответ повлияет на успех розыска?
— Нет, но... Люди обычно руководствуются чисто практическими соображениями. Многие бы хотели иметь такую квартиру. Эта квартира ведь ваша. Ваша и вашего мужа.
— Эта квартира моей мамы, и долго еще будет принадлежать ей,— подчеркнуто твердо произнесла Инна.
«Так... она не кривит душой. Мораль: к браслету и другим драгоценностям она тоже относится как к вещам сугубо материнским, твердо зная, что мать может поступать с ними как угодно — хранить, носить, продавать, дарить... Такое не сыграешь».
— Значит, инициатором обмена была ваша мама? — снова задал вопрос Быков.— Она мудра.
— Мама вообще очень умная и практичная женщина.
— Кем же она работала за рубежом? — поинтересовался Быков, предполагая, что Соколова занимала достаточно высокий пост.
— Иномашинисткой в торгпредстве... Печатала тексты на иностранных языках... Одно время была личным секретарем торгпреда Степанкова. Иногда выполняла обязанности переводчика. Тогда было неважно со специалистами. А ее с детства тетушки учили...
— А потом мама вышла замуж за Альберта Петровича,— попытался продолжить за Инну Быков, все еще отыскивая источник высокого благосостояния семьи.
— Нет. Альберт Петрович старый мамин...— Инна на секунду замялась,— друг.— И вдруг глянула с вызовом.
«Что, поздняя материнская любовь не нравится замужней дочери? А Соколова, оказывается, жила одна,— подвел маленький итог Быков,— и самостоятельно заработала на все, что я здесь вижу. Любопытный парадокс: машинистка там и машинистка здесь... Разительный контраст. Несоизмеримый результат трудовой деятельности. По сути, при равном труде. В чем же дело? В тех отчислениях, что идут на сберкнижку? Это отчисления заработной платы, соответствующей установленным ставкам. Разница в валютных курсах? Но там тоже надо есть, пить, одеваться... Спекуляция заграничным дефицитом? Скорее всего. Интересно, наши ведущие юристы, размышляя над вопросом, что считать нетрудовыми доходами, при подготовке Указа по борьбе с ними учли вот эту частность? Надо расспросить гостей, пусть расскажут о житье-бытье Соколовой за границей. Они там сейчас такие раскаленные все, невольно раскроются... Адмирал? Но может быть, и адмирал сыграл определенную роль в накоплениях? Или наследство? Тех же тетушек... Любят у нас ссылаться на наследство».