В общем, говорила-говорила да и уговорила.
Домик свой я продала, деньги отдала Тамаре – она сказала, что так они сохраннее будут и что она мне на эти деньги в Питере приличную жилплощадь купит…
Ну и купила… в коммуналке заплеванной комнатку возле туалета! Окошко маленькое, и в него-то солнышко никогда не заглянет – за окошком этим двор-колодец. Я как попала в комнатку эту, так чуть не заплакала! Только и сдержалась, чтобы Пушка не расстраивать…
И потом еще – как проснусь там, да как вспомню свой садик с мальвами и душистым горошком – чуть не плачу! Одна радость, что Пушок у меня под боком – замурлычет, и все как-то веселее.
А тут еще соседи меня обижать вздумали. На кухню не пускают, как в коридоре встретят – непременно обругают словами нехорошими. Когда, говорят, помрешь, старая карга, когда комнату освободишь?! Нам уже ждать надоело…
– Вы же говорили, что эта комната слова доброго не стоила? – проговорил Маркиз.
– Так-то оно так, жить в ней нельзя, да они хотели кладовку в ней устроить, а тут я!
– А что же Тамара, племянница ваша?
– А Тамара-то, как деньги мои получила да как впихнула меня в ту комнатку, так и забыла, что мы с ней родня. За все время ни разу ко мне даже не заглянула.
Я ее адрес-то нашла, решила сама приехать, посмотреть, что с ней – не заболела ли. Только меня и в квартиру не впустили. Валерий, муж ее, на пороге встретил и прямо сказал:
– Нечего к нам таскаться! Нечего нам мешать! Тамара тебя знать не хочет и видеть не желает! У тебя есть своя жилплощадь – вот и отправляйся на нее, не мешай людям культурно отдыхать! А будешь еще нам надоедать – я участкового милиционера вызову, он с тобой по-своему поговорит, враз дорогу сюда забудешь!
Старушка пригорюнилась, тяжело вздохнула и продолжила:
– А тут еще какая беда… в Козловске-то все дешевле было, так мне там пенсии на весь месяц хватало, да еще с огорода кормилась. А тут все такое дорогое… еле мне пенсии на две недели хватило! Тогда стала я ходить на рынок, что возле метро. Глядишь, что-нибудь и продам – то колечко материно, то сахарницу, то ступку медную… я ведь, слава богу, кое-что из дома все-таки привезла. Так и перебивалась…
А тут как-то стою, продаю скатерть вышитую. Сама в молодости гладью вышивала. А тут он мимо идет…
– Кто – он? – переспросил Маркиз.
– Так Виктор же! – Фекла Федоровна опасливо взглянула на собеседника. – Остановился возле меня и спрашивает:
– У тебя, бабка, паспорт есть?
– А как же, – говорю. – Разве же нам можно без паспорта? Это только бомжи какие-нибудь без паспорта живут!
– А хочешь, – говорит, – денег заработать? Ты мне на время будешь свой паспорт давать, а я тебе – каждый месяц деньги платить буду!