– Ну… – Богатырь в господской одежде неожиданно замялся. Поглядел по сторонам, вздохнул, и все же ответил правду: – Тоже до каторги не доберусь. Его сиятельство на этот счет тоже кое-что говорил – что проще и безболезненней будет застрелиться самому. Так что, Иммануил Викторович, больше мы к вам людей так свободно подпускать не будем – не взыщите. Я и так по шапке получу за сегодняшнее. – Спиридон вздохнул.
– Уж прямо! Я просил поубавить строгости, с меня и спрос – так Александру Яковлевичу и скажу!
Два сохранителя его бренного тела переглянулись, и скептически промолчали.
– Ну, хорошо. А ежели это будет мой друг?
– Всех ваших друзей, приятелей-знакомых и даже непосредственных подчиненных я знаю в лицо. Остальные – общим порядком!
Герт покачал головой, но более спрашивать ничего не стал, как, впрочем, и настаивать. Зато как-то некстати вспомнились взгляды, которые старшенькая дочка время от времени бросала на его охранителя, перепады в ее настроении… М-да!
– Сурово у вас, как я погляжу.
– Обычно. Служба – она и есть служба!
– Доброе утро, Аристарх Петрович.
Говоря все это, молодой аристократ даже и не подумал повернуть голову к раннему посетителю его кабинета – со стороны даже могло показаться, что ему гораздо более интересен вид из окна на свою фабрику, чем общество Горенина.
– Как вам Москва?
Вопрос звучал странно и неопределенно, но это если только не знать, что три дня назад начальник аудиторского отдела компании закончил перевозить свое семейство на новое место жительства. Которым отныне являлся небольшой, но очень комфортный особнячок на пять комнат, расположенный в Большом Харитоньевском переулке, кой, в свою очередь, и находился в Москве. Особнячок был только-только после основательного ремонта, со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами (даже телефонную связь подвели!) и к тому же имел одно просто-таки неоспоримое достоинство: в соседнем, точно таком же особняке, уже вовсю обживался Валентин Иванович Греве. А совсем неподалеку, в бывшем доме Гусятникова на Мясницкой улице, спешно заканчивали отделку всего третьего этажа – потому что две пятикомнатные квартиры, расположенные на нем, должны были приютить управляющего компанией господина Сонина. С семьей приютить, разумеется. Кстати, надо заметить, что устроиться он должен был лучше всех: встал, позавтракал, поцеловал жену, спустился на второй этаж – и уже на работе, в родимой конторе! Или на первый, буде вдруг захочется заглянуть в московский магазин-представительство управляемой им компании.
– Благодарствую, Александр Яковлевич, все устроилось самым наилучшим образом.