Но теперь, если я не сумею запустить мотор, действительно останется только харакири. Взялся за гуж…
Девчонки ретировались, а скоро подошел Игорь.
— Что-нибудь нужно?
— Конечно. Канистру бензина, не выше восьмидесятого, а лучше — семьдесят второго, но его, боюсь, сейчас не найти… Литр автола и пол-литра нигрола.
— А это что за зверь? Где я это все найду?
— Поспрашивай у соседей… У кого моторы есть, те знают. Но просто так никто не даст, придется покупать.
— Да это-то понятно…
Когда Игорь притащил необходимое, у меня уже почти все было готово. Я закачал нигрол в редуктор винта, а потом снова нашел Игоря, который вместе с супругой что-то такое разглядывал на запущенном участке, где сквозь густую траву пробивались чахлые кустики виктории.
— Пойдем, — сказал ему я. — Надо засунуть мотор винтом в бочку. Думаю, его лучше будет погонять первое время на берегу. Посмотрю, как он работает.
— Так ты его в самом деле запустишь? — недоверчиво спросила Ира, тоже уже надевшая купальник. Жена Игоря Сорокина обладала неплохой фигурой, но была совсем не в моем вкусе.
— Пара пустяков…
Мы с Игорем сняли мотор с забора (тяжеленный, злодей, сорок пять кило, между прочим). Опустив дейдвуд с гребным винтом в железную бочку с водой, прикрутили агрегат к ее краю. Я смешал бензин с автолом и перелил смесь в бак.
— Ну, теперь послушаем музыку…
Игорь остановился поодаль, словно ожидал, что мотор вдруг взорвется или произойдет еще что-либо подобное. Я взялся за пусковой трос.
«Только не чихай, старик!», — мысленно попросил я у мотора, хорошо зная по опыту, что если двухтактные двигатели издают чихи, то это частенько чревато еще несколькими часами долгой и нудной работы, которая далеко не всегда оказывается успешной.
Первый рывок, как и следовало ожидать, оказался холостым. Еще бы — восемь лет мотор стоял без движения… Я рванул второй раз, третий… Пятый… Десятый… Остановился перевести дух. И обнаружил, что на меня смотрят все пятеро.
Да, понятно, что двигало самураями, решившимися на ритуальное самоубийство. Я плюнул на руки, потер их и, снова взявшись за шнур, изо всех сил рванул его на себя.
И едва не оглох — мотор взревел всеми двадцатью пятью лошадьми, сидевшими в его цилиндрах. Я схватился за румпель и спешно перевел рукоятку газа на низкие обороты. Кажется, двигатель работал относительно ровно, хотя и постреливал время от времени. Дым из выхлопной трубы забурлил пузырями в бочке. Теперь главное, чтобы двигатель не заглох: эти старые лодочные моторы — очень капризные создания, иногда они напрочь отказываются заводиться в состоянии неполной прогретости.