Я абсолютно не мог взять в толк, где тут находится ближайшая автодорога, причем из тех, по которым автомобили ходят менее чем с двухчасовым интервалом, но мне все же повезло: бетонка оказалась лишь в двадцати минутах ходьбы от берега Обского моря. Увидев фары, я поднял руку и тормознул старую битую иномарку, даже не понять, чьего производства.
Водитель мне не очень понравился — за рулем сидел мой ровесник, может, чуть помоложе, коротко стриженный и с дешевыми перстнями на здоровенных лапах.
— В город? — переспросил он. — Ну, садись, по пути.
Мы двинулись вперед. Водитель, видно, допер, что я выгляжу несколько странно, и что появление в этом безлюдном месте человека без вещей довольно необычно.
— Че, проблемы? — спросил он.
— Да, — неохотно ответил я.
— Тачку подстегнули?
— Нет… Сел сдуру не в ту машину.
— Тю! — Парень неожиданно нажал на тормоз. — А деньги-то у тебя есть? Ты че думаешь, я тебя за так в такую даль повезу?
— Сам же сказал, что по пути…
— Ты мне мозги-то не парь… Стольник, или вылазь, пехом топай.
Конечно, этот тип мог заломить по случаю ночного времени и два стольника. У меня при себе было три, но не докладывать же ему об этом…
— Слушай, земляк… У меня есть немного, но, боюсь, стольника не наберу.
Водитель засопел.
— Сколько наберешь?
Я держал бабки в разных карманах и, когда извлек из одного пачку разномастных купюр, стриженый даже присвистнул:
— Дешево ты отделался, я гляжу…
Набралось почти девяносто рублей: полтинник, две десятки, пятерка и куча мелких и грязных бумажек.
— Дешево… — проворчал я. — В бумажнике зеленая сотняга была и еще бабки… Девяноста тебе хватит?
Не знаю, что щелкнуло в лысой башке у водителя, но он забрал полтинник и две десятки, оставшуюся мелочь отдал мне.
— Поехали, хрен с тобой… Терпила.
Я промолчал. Обострять отношения сейчас мог только полный идиот, а я таковым себя все же не считаю.
… Еще до того, как въехать в город, меня начало укачивать и клонить в сон. Руки и ноги ныли, в желудке было мерзко.
— Сигаретки не будет? — спросил я.
Стриженый вытащил пачку «Житан» а и нажал прикуриватель. Сигарета мне бодрости не прибавила, но не дала и окончательно расслабиться — не ронять же ее на пол!