Я переместила взгляд с потолка на рядом стоящего мужчину. Что все это значит? Неужели он хочет принести меня в жертву, а свечи, стол – это все неотъемлемые детали для проведения данного ритуала?
– Что это значит? Что вы задумали? – спросила я напряженно.
Валерий прошел вперед и обернулся, показав рукой на стол театральным жестом.
– Вы сказали, у вас день рождения? Правда, уже за полночь, но раньше я не управился, простите. Давайте отметим, заодно познакомимся поближе.
Услышав про «познакомимся поближе», я вздрогнула.
– Что вы, я не это имел в виду, – прохладно заверил Мертвицин и уселся за стол, даже не потрудившись помочь даме усесться на стул. Уж не знаю, на что я больше обиделась: на то, что я как женщина не представляю для него интереса, или на отсутствие джентльменских повадок. – Не стоит.
– Что не стоит? – Я села за стол напротив Валеры.
– Обижаться. Я знаю, что вы не любите, когда вам пытаются помочь в чем-либо.
Я покраснела. Откуда он знает?
– Кто вам об этом рассказал?
Наклонившись вперед и вперившись зрачками, окруженными кроваво-красной радужкой, в мое лицо, он ответил мне таким тоном, что я вздрогнула, словно встретившись с демоном:
– Ваши глаза.
Сглотнув, я решила уточнить:
– То есть вы все про меня можете выяснить, просто взглянув в них?
– Да, – по-простецки сообщил он, точно речь шла о чем-то заурядном, а вовсе не об экстрасенсорных способностях, и откинулся на спинку стула, немного тем самым отдалившись, из-за чего мне стало легче дышать. Будто до этого моя грудная клетка была туго стянута корсетом, а теперь его сняли.
– А что мы будем есть? – спросила я, озирая пустые тарелки.
– Ничего, – спокойно ответил мужчина. – Я не хочу есть, а вам это и подавно вредно после шести.
Я вспыхнула.
– Да как вы смеете?! У меня идеальная фигура и прекрасный обмен веществ! Я могу есть все, что пожелаю и когда пожелаю.
– Хорошо-хорошо, – пошел он на примирение. – И все же я настоятельно рекомендую вам так поздно не питаться. Наливайте себе вина. – Видя, что я колеблюсь, добавил: – Бутылка уже открыта.
Открыл ли он ее перед тем, как ко мне подняться, или же начать ее успел отец, я не стала спрашивать, а просто поднялась и налила себе половину бокала: ждать, что это сделает он, было глупо.
– Вам налить? – издевательски поинтересовалась я. Коли уж он не хочет за мной ухаживать, может, мне нужно поухаживать за ним?
– Нет, спасибо, я сам.
Он взял у меня бутылку, обхватив ее на пару сантиметров ниже моей ладони, за что я была ему безумно благодарна: очень не хотелось снова трогать его ледяные, будто неживые пальцы.