— Молокоед, Дублёная Кожа и Фёдор Большое Ухо решили добывать золото и покупать на него танки для Красной Армии. Но им стал мешать один вредный старик, которого никто не видит, а он всех видит.
— А ты сама его видела?
— Да как же я могла его видеть, если его никто не видит! — всплеснула Белка руками.
— Позволь, позволь! — остановил её капитан. — Как же ты говоришь, никто не видит, когда сама только что утверждала, будто Молокоед его видел?
— А, так ведь это Молокоед! Он даже под землёй всё видит.
— Даже под землёй? Да этот твой Молокоед, кажется, действительно, самому Шерлоку Холмсу даст три очка вперёд.
— Конечно! Ведь старик-то живёт под землёй. А Молокоед его всё-таки нашёл.
Капитан понял, что от Белки ничего путного всё равно не услышишь, и так же, как Туляков, сказал, чтобы она прислала к нему самого Молокоеда.
— Да вы поймите, товарищ капитан, — взмолилась Белка, — не может Молокоед покинуть своего поста. Он же стережёт там этого старика и ждёт, когда вы поможете его изловить. А потом ещё он боится этого… вот забыла… Не то Белоглазова, не то Белоногова… Вы его должны срочно арестовать.
— Кого же арестовать Белоглазова или Белоногова? — засмеялся капитан.
— Нет, кажется, не Белоногова… Белоухова… Нет…
— Может быть, Белоносова? — усмехаясь, подсказал капитан.
— И не Белоносова…
— Беловекова? Белоскулова? Белопузова? — помогал Белке вспоминать капитан.
— Нет, всё не — то. Какого-то Бело, а какого — не помню.
— Наверно, Белопупова!
В общем, получилось совсем, как в рассказе Чехова: все лошадиные фамилии перебрали, а Горохова-то и забыли.[51]
— Знаешь что, девочка, — вынужден был сказать в конце концов капитан, — так мы с тобой ни до чего не договоримся. Одного — увидеть нельзя, другой — Белоикс какой-то, вот и ищи-свищи! Без Молокоеда тут всё-таки не обойдёшься. Пусть он ко мне зайдёт. А ты пока иди по своим делам.
Из дел у Белки оставалось только одно: разведать про наших родителей. Но это для неё было самое трудное, она не знала, как к этому подступиться, чтобы не выдать нашей тайны. Она подумала-подумала и решила… торговать открытками.
Белка закупила на почте фотографии любимых артистов и явилась с ними прямо к нам домой.
Ей открыла дверь невысокая, очень симпатичная женщина с курчавыми чёрными волосами и милыми серыми глазами, которые любили смеяться и во всём видели повод для шуток и забав, а сейчас присмирели, погасли и опухли от слёз. Это была моя мама.
— Тебе кого, девочка? — спросила она тихо, словно внутри у неё всё болело, и она боялась даже громко сказанным словом растревожить эту боль.