Миссис Форрестер явно повеселела, она повязала Нилу фартук и вооружила его большой вилкой. Нил заметил, что поверх газеты капитан с некоторой опаской бросает взгляды в сторону столовой, а когда его жена принесла поднос, на котором, кроме чая, других напитков не было, капитан просто расцвел. Он выпил целых три чашки и взял вторую порцию гренок.
— Смотри-ка, мистер Форрестер, — шутливо проговорила хозяйка дома. — Нил пришел, и ко мне вернулся аппетит. Знаешь, я сегодня даже завтракать не стала, — пояснила она юноше. — Слишком долго сижу без воздуха. Ну, а что новенького в газетах?
На самом деле это означало: что нового пишут об их знакомых. Капитан снова надел очки в серебряной оправе и прочитал вслух объявления, касавшиеся их друзей в Денвере, Омахе и Канзас-Сити. Миссис Форрестер, сидя на стульчике у огня, грызла гренки и отпускала насмешливые замечания по поводу высокопарных газетных сообщений, таких, к примеру, как известие о помолвке мисс Эрмы Солтон-Смит[4].
— Ну, слава Богу, наконец-то! Ты должен ее помнить, Нил. Она у нас была. Ты еще танцевал с нею.
— Что-то не припоминаю. Как она выглядит?
— Вполне соответствует своей фамилии. Неужели забыл? Высокая, взбудораженная, а глаза горят, как у Старого моряка[5].
Нил расхохотался.
— А что, блестящие глаза вам не нравятся, миссис Форрестер?
— У других женщин — нет! — И она тоже рассмеялась, да так весело, что капитан, оторвавшись от газеты, с облегчением посмотрел на нее. Он бросил читать, выпустил из рук газету, медленно сползшую ему на колени, и стал с удовольствием наблюдать за сидящими у камина женой и Нилом. Они казались ему почти ровесниками. Он привык считать жену совсем молодой. Она заметила, что муж перестал читать.
— Может быть, зажечь лампу, мистер Форрестер?
— Нет, благодарю. Посумерничать тоже приятно.
Действительно, уже наступили сумерки. В гостиной было слышно, что Мэри спустилась сверху и возится в кухне. Камин освещал ноги капитана в домашних туфлях, а его голова и сильные плечи оставались в тени; время от времени мистер Форрестер похрапывал. В комнате темнело, окна превратились в бледно-сиреневые прямоугольники, ставни перестали дребезжать; к концу дня кончился и ветер.
В доме было тихо, только Мэри на кухне иногда громыхала сковородками. Миссис Форрестер шепотом объяснила, что Мэри не в духе, так как ее возлюбленный Джо Пучелик не приходил к ней повидаться. Обычно он навещает ее по воскресеньям, а в это воскресенье как раз начался буран.
— Когда ею пренебрегают, у нее сразу начинает болеть зуб.
— Ну вот, а тут еще я проложил к вам дорогу, теперь, если Пучелик не придет, Мэри вконец расстроится.