— Что, опять я крайняя, да? — пробурчала Маша, поднимаясь. Солнце непривычно напекло плечи. Даже простой деревянный стул казался верхом удобства, когда речь шла о том, чтобы тащиться на второй этаж.
Там было сумрачно. Маша взглянула на часы: шла сорок пятая минута от начала зачёта. Она сама себя попробовала убедить: вдруг Эльзе плохо? Упала в обморок, скрутило спину или случился сердечный приступ? Тогда нужно срочно идти к ней. Не убьёт же она Машу. В самом деле, не убьёт же.
Правда?
Ступеньки противно скрипели, и каждая своим голосом. В коридоре второго этажа растворился солнечный свет, так что искать дверь ей пришлось на ощупь. Снизу послышался такой взрыв хохота, что закачался дом. Маша и сама бы с удовольствием посмеялась, если бы не стояла сейчас перед Эльзиной дверью.
Посмеяться — почему бы и нет? Стоит только поверить в то, что отменяется противная конференция и выставка камней, как поводы для веселья найдутся сами.
Маша вдохнула поглубже и стукнула по деревянной панели. Тишина. Может, слабо стукнула? Внизу обсуждали расписание теплоходов, и Маша поразилась, как всё слышно. Могла же Эльза этой ночью слышать, что они говорили про неё?
Она стукнула в дверь ещё раз, и теперь даже внизу замолчали и прислушались. И тихо скрипнула незапертая дверь.
Эльза стояла у окна — тёмный силуэт на фоне голубого неба. Тихонько бормотало радио, брошенное на постель, а она не шевелилась. Маша вдруг испугалась, что задохнётся: так душно и затхло было в комнате. Так пахло болезнью.
— Эльза Мансуровна?
Она медленно обернулась, и ветка красного клёна дрогнула в руках.
— Ну сейчас-то в чём дело, Орлова? — Радио почти заглушало её голос. И в нём не нашлось ничего, даже привычной истерики.
— Там… у нас зачёт. — Маша неуклюже ткнула пальцем в сторону лестницы. — В десять же.
Она смутилась окончательно и хрипло выдала:
— С вами всё хорошо?
Эльза помолчала, глядя в стену, но мимо пространства. Ветка клёна бешено завращалась в её руках, затрепетала листьями и вдруг замерла. Над кроватью висела грубо выструганная полочка с книгами. Томики в потёртых обложках покрылись пылью, как мхом. Один, прислонённый к стенке, вдруг поехал и хлопнулся на бок. Маша вздрогнула.
— Да, — услышала она чуть окрепший голос преподавательницы. — Я забыла. Я сейчас спущусь, идите.
«Забыла?». Слишком сильно хлопнула дверь. Маша замерла у первой ступеньки, ещё раз проводя рукой по горлу. Эльза неумело соврала или права была Сабрина, когда вертела пальцем у виска. Она и в самом деле слегка того. Не-нор-маль-на-я. У ненормальных случаются обострения.