Эльза смотрела прямо и безучастно, словно слушала такие излияния каждый день. Впрочем, почему бы и нет. Маша посторонилась, пропуская вперёд себя Сабрину, но её тут же подтолкнули и сзади — там Динара и Аника вешали на доску плакат.
Потекло привычно скучное время. Регламент в полчаса, так впиталось в кровь после двух лет в институте, полчаса на команду — это два часа на весь отчёт. Ужасно долго, если сидеть на задней парте и зевать, утыкаясь каждый раз в ладони.
Эльза подманила пальцем к себе Мартимера и сунула ему в руки пакет с голосовальными листочками. Попросила пересчитать — догадалась Маша. Она как будто первый раз видела Эльзу, хоть та ни капли не изменилась.
Она всё так же судорожно кивала, трясла кудряшками, но теперь Маше казалось, что Эльза вовсе не сама это делает. Что её дёргают за ниточки, а она и хотела бы сморщиться от тоски и обиды, но не даёт восковая маска на лице.
Инесса больше вздыхала, чем говорила. Каждый раз, когда она замолкала, прикусывала губу и бледнела, Маша оборачивалась на окно и тут же вспоминала, что его не откроешь. А было бы неплохо — ощутить на плечах прохладный ветер.
Солнце нагревало новенький фонарный столб. Отчёт шёл бодро, несмотря на отрешённость Инессы. Когда Лаура заканчивала со недавно выдуманной статистикой, Маша заметила краем глаза мимолётное движение у стены. И тут же хлопнула дверь.
Эльза, как и все остальные, вздрогнула и обернулась, и только одна Лаура бодро дочитывала доклад с мелованного листа. Парни из второй группы принялись в полголоса переговариваться. Маша вытянула шею, но так и не поняла, кто с кем. Она там вообще почти никого не знала. Мартимер, встретившись с ней взглядом, сделал удивлённый вид. Перед ним на столе лежали аккуратно развёрнутые листочки — всего две стопки.
— Всё? — потребовала Эльза, когда Лаура замолчала.
— Ещё я, — напомнила Маша и похлопала себя по карманам. В одном из них дожидался своего часа сложенный вчетверо листок.
Плакат быстренько свернули и сунули на подоконник, Инесса ушла на своё место, а там снова уткнулась в телефон. Эльза смотрела безучастно — то на Машу, то на часы, но регламент времени ещё не вышел. Она улыбнулась и принялась с выражением читать.
Кто-то закашлялся на галёрке, ему дали локтем в бок, и кашель смолк. Маша читала стихи. Корявая рифма местами проваливалась, смысл ускользал от неё самой, она тратила все силы на артикуляцию и переставляла иногда слова.
Было там о кораблях и романтике, о камешках на дороге прибоя и о катере, одиноко пришвартованном к берегу. К последней строфе Эльза заулыбалась и приподнялась на стуле. Раздалось несколько слабых хлопков. Маша подняла взгляд: кого-то в лаборатории не хватало. По крайней мере, у стены обозначилась проплешина, а перед началом зачёта свободных мест не было.