Здесь её успокоил белый кружок света — кто-то светил на стену. Инесса пошла уверенней и у самого домика столкнулась с Динарой.
— Знаешь ли, ты меня напугала.
Динара не обернулась на неё. Фонарик лежал в траве, и гигантские тени травинок колыхались на деревянной стене. Она подняла руки, и её черная тень подняла руки вместе с ней. Странный вальс — тень тянула к ней чёрные обрубки рук, а Динара танцевала, прикрыв глаза. Губы её были плотно сжаты.
Инесса не выдержала, схватила её за плечо, дёрнула на себя.
— Прекрати, ты меня пугаешь, прекрати! — выдала она почти речитативом.
Глаза Динары в свете фонарика казались абсолютно белыми.
Глава 5. Слишком острые зубы
Не раскачивайте корабль, крыс уже тошнит.
Сабрина
Они пришли в стационар вместе с прощальным гудком теплохода. Стояло раннее промозглое утро — всё в остатках ночного дождя. Когда вторая группа поднималась к площадке общего сбора с рюкзаками и сумками наперевес, первая ещё пребывала в приятных объятиях утренней дрёмы. Теплоход прогудел ещё раз, уже издалека, и зашумел в орешниках ветер.
Эльза Мансуровна не была большой любительницей поднять курсантов с утра пораньше. Она и сама вставала с трудом, потому что обожала ночи напролёт сидеть у костра и травить байки. Пока курсантам это не надоедало, и они сами не начинали прозрачно намекать преподавательнице, что пора бы и на боковую.
Вторая группа ввалилась в сонный стационар с натужным сопением, топотом и громкими разговорами, как будто специально — из вредности — будила всех, кто не проснулся от гудка теплохода.
Дверь хлопнула дважды, и Маша приоткрыла один глаз. Ей показалось, что в комнате не осталось ни одного пустого сантиметра. Всюду лежали сумки, пакеты, брошенные кое-как куртки и дождевые плащи. У каждой кровати кипела жизнь: в одном углу трясли старое пыльное одеяло, в другом яростно выгребали из тумбочки мусор, выражая при этом мирскую скорбь.
Она повернулась на другой бок, надеясь обнаружить на соседней кровати Сабрину, но разочаровалась. Там было только гладко застеленное одеяло и свёрнутый руликом спальный мешок. Пришлось вставать.
Стены летнего стационара у пристани Печищ были фанерными, окон не сделали вовсе, а двери закрывались полностью, только если подпереть их шваброй. Ночевать здесь было так холодно, что спать приходилось прямо в одежде.
Кое-как протолкавшись мимо новых соседок, которые — все до единой — показались ей до невозможности противными, Маша выбралась на улицу. Длинная терраса тоже была заставлена вещами. Возле ступенек громоздилась гора коробок с тушёнкой и макаронами. Сабрина сидела на широких перилах и задумчиво обрывала листочки с орешника, который окружал дом с трёх сторон.