Маша отвела глаза.
— Можно мне пойти выпить таблетку? — громко продекламировала Инесса. — Голова очень болит.
Для достоверности она коснулась переносицы и сморщилась, разом превращая лицо в маску боли.
— Идите, — рассеянно разрешила Эльза. — Все остальные остаются, я надеюсь?
— Ничего я не сержусь, просто не вижу смысла тратить время на такие глупости.
Они опять сидели на отсыревших скамьях, лицом к реке. А небо совсем потемнело, и Эльзе пришлось отложить тренинг по уважительной причине: в темноте или даже при свете фонариков особенно не рассмотришь, у кого какие глаза и волосы.
— Понимаю, что получилась ерунда, но Эльза правда пыталась сделать как лучше. — Маша прикрыла уставшие глаза. — Сабрина, не сердись, но, по-моему, эта война — какой-то делёж песочницы. Нужно правда войти и поговорить, как предлагает Ляля.
В полумраке Сабрина сорвала с волос резинку и снова принялась тщательно собрать их в хвост — уже третий раз за весь разговор. Она так нервничала, что непроизвольно выдавала это, хоть и старалась держаться.
— Это бессмысленно.
Маша взяла её за руку. В радужных мечтах они поднимались на второй этаж преподавательского домика, Сабрина морщилась, но произносила сокровенное: «Инесса, прости, что я набросилась на тебя». Та махала в ответ рукой: «Я сама виновата, ты прости». Только Маша прекрасно знала, что мечты слишком утопичны. Ну ей хоть бы самую малость разрядить обстановку, чтобы по стационару не проскакивали искры, как с оголённых проводов.
— Ещё два дня, и этот отчёт. Мои нервы уже на пределе.
Рука Сабрины была прохладной, она не выдернула её, но и не сжала Машины пальцы в ответ.
— Я не пойду. И не хочу, чтобы ты ходила. Ещё не хватало унижаться перед ними.
— Никто не говорит об унижении…
— Маша! — Она смотрела мимо и сжимала губы в тонкую ниточку — это было видно даже в лесном полумраке. — Я не хочу, чтобы ты ходила.
Та отвела руку и растерянно взялась за край стола. Маша вспомнила свои собственные мысли вчерашним вечером — хороши же они будут, если поссорятся ещё и между собой. В груди снова противно заныло, как и по дороге на пристань.
— Нет, — произнесла Сабрина чётко. — Не нужно ходить.
Маша, которая уже сделала шаг к преподавательскому домику, обернулась.
— В смысле, ты запрещаешь мне?
В натужной тишине запели сверчки, хлопнула дверь в комнату парней, и белый шарик света зашарил по террасе.
— Я просто знаю, как нужно.
Она снова села рядом, но за руку Сабрину уже не взяла, да это было бы сложно — та отвернулась так, что Маша могла видеть только туго стянутый хвост.