— Ну что, совсем никаких признаков? — слишком уж громко всплеснула руками Маша. На неё все обернулись, и седой дедушка, сидящий за столом у окна, глухо закашлялся в кулак.
Прикрыв глаза, Сабрина слушала плач, разговоры и покашливания, пока к ней не подошла Маша. Блокнот в её руках был весь исписан, вот только никакого удовольствия она от этого не испытывала. Перебрала загнутые уголки и проворчала, не глядя на Сабрину:
— Опять! Врачи говорят, что похоже на инфекцию. Лихорадка, рвота, слабость. Но почему-то никто не заражается. И, во-первых, врачи у нас, — она бросила беглый взгляд на рыжего Рема, — не профессора, прямо скажем. Во-вторых, мало ли какую заразу можно на болотах подцепить. А вот родственники клянутся, она никуда не ходила, ничего особенного не ела. Если в семье больше никто не болен, значит, это не может называться эпидемией.
Сабрина поднялась на цыпочки и увидела, наконец, убитую. Или умершую. На белых простынях лежала нестарая, в общем-то, женщина, бледная и худая, и смерть уже навела на неё чёрные тени, но жутко больной она не выглядела.
— Закрою я это дело, ко всем демонам! — снова слишком громко возмутилась Маша. Старик за столом закашлялся с новой силой. — Что мне с ними делать?
Она притихла, покусала губы и рассказала, глядя в сторону, на старый сервант с поблекшими от пыли стёклами:
— Правда, умерла как-то странно. Вчера вечером всё хорошо было, а утром тоже ничего, но, говорят, уставшей выглядела. А под вечер слегла. И так быстро на тот свет отправилась. Я не медик, конечно…
— К вечеру? — переспросила Сабрина и, подумав, взяла её за локоть.
Улица встретила их промозглым дыханием ветра и ледяным дождём. Маша поёжилась и, по привычке, втянула руки в рукава до самых кончиков пальцев. Из рукавов дождевика теперь выглядывала только вездесущая ручка, которой Маша постукивала то по стене дома, то по деревьям.
Они обошли вокруг дома раз, шлёпая по размокшей земле, вернулись за фонариком и обошли снова.
— Ты что, думаешь, к ним ночью кто-то пролез? — поинтересовалась Маша, рассматривая заляпанную грязью и дождём стену под окном. Естественно, следов длинных когтей или ожогов от огненных заклинаний там не было.
— Ну, это единственное, что пришло мне в голову.
— Знаешь, ты права. — Маша посветила фонариком выше. Размокшие рамы чуть выступали, казалось, что подцепить и открыть их — проще некуда. Она попыталась — и ничего не вышло. Рамы держались, как приколоченные. — Если это и правда убийство, то маг должен был хоть посмотреть ей в лицо. Я уже не говорю, что прикоснуться… На расстоянии наслать такое очень сложно. М-да.