— А что она будет есть, кстати? — встревает бабушка. — Молоком утром опять плевалась, что за ребенок…
Помощи от этих непонятливых женщин не дождешься, шлепаю обратно к месту сражения.
Стекло начинается ровно от моего носа, тянусь вверх, елозя носом по стеклу, дышу на него и рисую на запотевшей поверхности пальцем червячков, хлопаю ладонями и громко говорю «а-а-а-а-а-а-а-а-а», но драка даже не думает на меня смотреть: сестра пустила в ход ногти.
Никто меня не слышит и не видит, все заняты своими скучными делами!
Мне становится непривычно грустно. Никем не замеченная, бросаю спасательные работы и бреду на нейтральную территорию.
В прихожей солнце просунуло руки в окно, на полу — жаркий квадрат, мои босые ноги испачканы пылью еще с утра на балконе, пока я собирала урожай листьев алоэ. За алоэ я уже получила пару шлепков и внушение, что это — есть нельзя, хотя я и сама убедилась, что листья, такие обманчиво аппетитные, горше даже, чем йод, который я тоже на днях пробовала на вкус.
Длинная майка закрывает меня до колен, допустим — это платье. Волосы бабушка забрала в резинку на макушке — сказала, днем жарко, чтобы шейка не взмокла. Словом, я вполне хорошо одета для выхода в свет.
Входная дверь поддалась — это удивительно! Никогда не оставалась с ней, незапертой, один на один, мама каждый раз кричит: проверили, дверь заперта? А вот и не проверили! Вот так вам, не хотели меня вести гулять, а я вас перехитрила. Дверь отворяется бесшумно, я переступаю через порог, и ножкам становится прохладно — после нагретого солнцем пола прихожей.
— Ты где? Далеко не уходи, сейчас будешь мед с маслом есть, ты же любишь мед с маслом? — слышится глуховатый мамин голос из-за двери.
Ага, люблю, прямо обожаю. Сами ешьте эту гадость.
Захотелось по-маленькому, но возвращаться из-за такого пустяка домой? Ни за что! Они меня застукают, схватят, поднимут на руки и начнут тискать, и никуда потом не улизнешь — такой удобный момент может никогда не повториться. Присаживаюсь возле двери и делаю отличную лужицу. Все, теперь я совершенно свободна!
Ступеньки очень неудобные — так далеко одна от другой, что приходится держаться за железные прутья перил, чтобы спустить одну ногу, сесть чуть ли не в шпагат и подтянуть другую.
Вот тут живет соседка Натэла, моя сестра вымазала ее сыну глаза перцем, он орал во дворе как деревенский бычок, засунув голову под кран, и мамаша приходила к нам ругаться, а бабушка сказала: стыд какой, мальчик побежал к маме на девочку жаловаться!
Этажом ниже живет Шура, у нее тоже есть маленькая девочка вроде меня, но она такая плакса, что с ней и не поиграешь толком.