— В доме нет, — сказал я. — Джеки все скурил.
Он засмеялся. Так непривычно — шутить для кого-то, кроме Джеки.
— На бензоколонке должны продаваться...
— Должны, — сказал я. — Там магазинчик...
— Ну, пачка «Лаки» у них найдется... Это куда — прямо?
— Прямо, потом направо, там есть указатель. Тут недалеко.
Джеки прижал уши. Ладно, дружище, мне самому это не нравится.
— Пойду, пока не грянуло. — Он перемахнул через подоконник в сад, из сада — на дорогу и пошел ровно посередине, будто по разделительной линии, которой не было.
Вот тогда я и вспомнил. Видит Бог, только тогда. Потому что — это он сказал в тот раз про разметку, про белую линию. И был он на машине. На старом пикапе. И ехал в никуда.
То есть это он мне сказал. На самом деле в никуда — это по другой дороге.
Он стоял, прислонившись к дверце пикапа — чуть не сползал с нее, и таращил глаза, и по всем признакам был пьяный в стельку.
— Разве можно водить в таком виде? — спросил я тогда.
У него, похоже, начинался сушняк, и он выдул сразу две кружки моего лимонада.
— Главное, — объяснил он, — держаться белой линии. Главное — не сбиваться. Тогда приедешь куда угодно...
У меня на дороге нет разметки. А ему точно дорога лежала на заправку Эда. В таком-то состоянии...
— Может, вызвать кого, сэр, чтоб вас забрали?
Дело было под самую ночь. Старинный телефон в доме только для красоты, но я знал указатель к телефонной будке.
Он покачался на ногах, будто размышляя. Потом сказал:
— Ты х-хороший парень. На брата моего похож. Дай-ка еще попить.
Я дал, конечно, хоть и чувствовал, что про деньги он не вспомнит.
— У вас есть брат?
Он посмотрел так, что я сразу понял: уже нет.
— Надо было держаться белой линии, — объяснил он. — У меня всегда выходило... Я не часто в таком виде вожу, ты не подумай чего, парень, ладно?
Я стал на него смотреть — и ничего хорошего не увидел. Был какой-то бар, поздно вечером, и мальчишка, моего возраста вроде, а потом — машина, смятая с одного боку. Меня чуть не стошнило. Хорошо, он не заметил — вот был бы стыд, я ж на службе...
Я заставил себя посмотреть еще и увидел кладбище, и тут мне точно хватило.
Похоже, лимонад протрезвил его немного. Он поглядел на меня, на звезды, уже блекло высыпавшие на небе, и сказал:
— Ну, пора мне.
Меня как толкнуло.
— К брату едете?
Он серьезно, как только пьяные умеют, покачал головой:
— К брату.
Ну говорю же — Эда клиент. Но с этого пути он еще мог свернуть. Я подумал и переставил ему указатель — там будет ровная узкая дорога, ни одной машины, так что он сможет ехать, пока не протрезвеет. А потом поедет по направлению к Огасте (туда я тоже один поставил) и по дороге встретит мальчишку, у которого тоже кто-то умер...