— Может, лучше и вовсе не вспоминать, — сказала она.
Динги абсолютно походили на соседей. Шивон они казались ходячими лотосами-переростками. Неясно было, как две эти расы уживаются на одной планете; впрочем, Шивон подозревала, что и не уживаются скорее всего, а одни других выживают.
Дингам разрешали разговаривать, только когда ни одного хейе не было в пределах слышимости. То есть практически никогда. В незапамятные для планеты времена хейе обосновались на территории дингов — рядом с теми самыми оранжевыми озерами. С тех пор дингов осталось немного. Те, кто выжил, привыкали. Говорили на хейском, хоть длинных бесед и не выходило.
***
Планетка у Него вышла мрачная. Вдалеке от местных солнц, укутанная в постоянные тревожные сумерки. В сумерках ярко светились булькающие озера. Кроме озер — если отойти подальше от зоны космопорта и от земной базы — только странные, скользкие камни. Каменная пустыня, каменная прерия. Простор. Шивон очень не хватало простора — такого, от которого дух захватывает, щемит душу. В бесконечном космосе негде глотнуть воздуха. Ветра на лице не почувствовать. Медики ворчали о давлении, о ядовитых испарениях, способных пропитать защитный костюм. У Шивон налетанных парсеков было больше, чем у всего Красного Креста, и медиков она просто не слушала.
Местные приходили сюда за вечной своей забавой — скакать по камням у самого берега, кто прыгнет ближе и не обожжется. Странное было занятие, психологи так и не вычислили — то ли дуэль, то ли брачные игры, то ли просто детское развлечение.
Динг подлетел к ней неожиданно, зазвенел, забил над ухом тарелками.
Кругом не было никого. Гигантский лотос беспокоился, шел волнами, потом, перестав звенеть, опустился на камни и заскользил — будто брошенная накидка. Шивон пришлось пойти следом.
В конце концов она увидела — в маленькой расщелине неподвижно лежал хейе, и броня у него была сильно повреждена.
— Что случилось? — спросила Шивон. За спиной возбужденным будильником что-то рассказывал динг.
Другой хейе поддерживал раненого, не давая ему соскользнуть в ядовитую озерную жидкость. Множество его глаз обратилось на нее с надеждой.
Значит, все же брачные игры.
У Шивон с собой был черновой вариант традуктора. Сама она не различила бы паники в голосе хейе, но традуктор сбивался и захлебывался. Они прыгали; друг его поскользнулся на камне, и острым краем ему пропороло броню. Хорошо, что рядом оказались динги — один и нашел Шивон.
Она вызвала с базы помощь; пока ждали, динги мелодично переговаривались между собой. Изредка кто-то из них обращался к раненому — короткими, простыми фразами, которые они выговаривали с трудом. Одна из подоспевших сестер-гагаринок оказалась хейе. Она вполне сносно говорила по-земному. Пока пострадавшего упаковывали в стерильную капсулу и укладывали в катер, сестра объяснила Шивон, что после такого ранения трудно оправиться. С поврежденной броней хейе не жилец, но повезло, что на помощь позвали вовремя, — может, удастся еще срастить.