— Полно врать! — потеряв терпение, сказал тут Белобородов и весьма неблагородно толкнул Кузьму кулаком в красной рукавице. — Ты мне еще расскажи, что тюлени в Ледовитом океане на нашу сторону перешли и письмо императрице Екатерине сочиняют.
— Дело в том, — сказал Кузьма значительно, — что тюлени просили меня передать сие письмо тебе, сударь. Дабы выправил и утвердил.
— А ну взять этого суеслова да выпороть! — закричал тут Белобородов, оборачиваясь к солдатской команде. — Сначала кошками, потом картофельным веником!
— Погоди, сударь, — остановил его Кузьма, роясь в зипуне. — Вот сие письмо, — он достал кипу ассигнаций и протянул ее Белобородову. — Кланяются и просят внимательно прочитать.
Белобородов взял деньги, будто ядовитое зелье, пролистнул, и глаза его стали оловянными.
— Подать господину…
— Соколиноглазову, — подсказал Кузьма.
— Подать господину послу турецкий фрукт помидор, сала и водки! — крикнул Белобородов и повернулся к столу.
— А вот и письмо господина Вертухина, — откушав водки и закусив ее соленым помидором, сказал Кузьма и опять полез за пазуху.
Белобородов от волнения сделался багровым, потом синим и, сменив еще несколько красок, сел напротив Кузьмы желто-белый, как обглоданная кость.
— Я полагаю, у визиря Мехмет-Эмина найдутся бараны, чтобы господина Вертухина заменить? — едва произнося слова, с надеждой сказал он.
— Будем молиться за него.
Кузьму вымыли, расчесали и переодели в мундир, содранный с убитого фельдфебеля. Кузьма стал похож на швейцара в богатом доме и преисполнился уважения к самому себе.
Ублажили также его маленький, но воинственный отряд в лице Рафаила и Фетиньи, поселив каждого в отдельной избе, а для душевного спокойствия собаки Пушки в деревне разогнали по домам всех кошек.
Но счастье длилось недолго. Белобородов обезумел от свалившихся на него денег. Да и было от чего съехать с ума. Десять тысяч рублей составляли жалованье канонира Ивана Белобородова за полторы тысячи лет службы. Он расквартировал свою шайку в раскольничьей деревне Пустоносовой и в сраме и веселии пирушек начал шататься по окрестностям, тычась из угла в угол, как сломавшийся механический заяц. Его, однако, все больше сталкивало на юго-запад, к основным силам Пугачева.
Уже разгорелась весна, журавли роняли сладкие приветы, принесенные ими из теплых стран, воробьи насмешливо чирикали над Кузьмой, а Вертухина все не было. Пропал Вертухин. Кузьма выходил на пригорок, приставлял ладонь ко лбу, но в глаза ему лезли одни только дымящиеся навозные кучи в огородах.
До Красноуфимской крепости, куда шел с юга Пугачев, шайке Белобородова осталось уже верст пятьдесят. Со дня на день воры соединятся и станут вдвое сильнее. Россия рассечена была злодеями надвое. Даже днем государевы люди передвигались только в сопровождении солдатских команд и лишь по главным дорогам. Ни отважный полковник Михельсон, ни суровый воин генерал Деколонг не только не сумели погибели государства российского воспрепятствовать — они даже догнать разбойников не могли. Какая ловкая рука проводила малограмотных казаков меж всех ловушек и грозных сил, императрицею Екатериной Второй в эти края направленных?