Но был еще один вопрос, который мучил Вертухина, да только он никак не мог решиться произнести его вслух. А без прояснения этого вопроса ничего не было ему мило.
Долго сидел он, тусклый и тяжелый, как ноябрьский день. И наконец не вытерпел.
— Ваше превосходительство, коли вы так ко мне снисходительны, позвольте задать вопрос, не относящийся к моему делу, но без разрешения коего я не могу далее ехать, поелику не нахожу себе места.
— Нимало не умедлю дать ответ, — сказал граф. — Спрашивай.
— Отчего благородный знак масонства размещен у вас на заднице?
— Это знак тайный, для опознания одним братом другого предназначенный. Он не может быть поставлен на лбу или хотя бы за ухом.
— Следственно, дабы братья опознали друг друга, им надобно снимать штаны?
— Святая цель гармонии во всем мире стоит того! — сказал граф торжественно.
Глава сорок пятая
Убил валенком горчичного цвета
Весна разбойничала не только между Москвой и Санкт-Петербургом. Она сняла уже белые одежды с половины России и заставила плакать крыши в северных поселениях. Зима пятилась к Полярному кругу и безуспешно пыталась отсидеться в распадках и оврагах. В лесах Урала злорадно булькали ручьи, на южных склонах из холодной еще земли выползала новая трава, зеленая и нахальная, как молодое литературное дарование.
Потомственный русский дворянин, татарин ханского роду Мурзы, лошадиный поэт Шайтанской волости, сборщик недоимок, картежник, нищий на паперти казанской ружной церкви в рыбном ряду Кузьма Соколиноглазов тосковал.
Хотя казалось, пути его отныне посыпаны сахарной пудрой.
Сказка, кою сочинил для него Вертухин дабы освободить от всяких подозрений со стороны полковника Ивана Белобородова, оказалась вернее пули и даже убийственней циркуля златоустовской стали. Она сражала наповал.
По сей сказке Вертухин направил свои стопы к визирю Мехмет-Эмину на праздник Курбан Байрам.
— Но в таком разе он должен привезти туда жертвенное животное, — сказал Белобородов.
— Господин Вертухин сам едет в качестве сего животного, — не моргнув глазом ответил Кузьма.
— Этого не может статься! — воскликнул Белобородов.
— Обстоятельства, в коих находится господин Вертухин, таковы, что может. С оказией уже направлено письмо Мехмет-Эмину. Племянница визиря и невеста моего барина по приказу императрицы Екатерины погублена в снегах российских. Что ему теперь делать в этом мире?
— Досточтимый визирь Мехмет-Эмин не допустит, чтобы сей благородный человек свою жизнь бараном кончил!
— Всему божья воля. Господин Вертухин ни во что не ставит свою жизнь. Но как императрица Екатерина отныне его злейший враг, он имеет честь напоследок послужить спасенному чудесным образом императору Петру Третьему и сделает все, чтобы турки немедленную поддержку его войску оказали.