– Помилуйте, господа! Да ведь я нисколько не прочь от того! – Петр Силыч проглотил наливку и с хрустом закусил ее рюмкой. – Со своей стороны я даже делал шаги... Не далее, как сегодня утром заезжал к Турицыну, искал примирения, да мне сказали, что он болен. Будто бы ночью случился с ним какой-то припадок или колика... А я так думаю – просто муки больной совести.
– О болезни его я уж слыхал, – гордо заявил Куратов. – Урядник с утра успел побывать у Григория Александровича и только что привез эту весть. Да я расписал ему, каков будет обед, велел снова ехать и непременно привезти Турицына... Надобно вам, Конрад Карлович, знать нашего урядника. Ради такой закуски он мертвого на ноги поставит! Впрочем, они с Турицыным приятели.
В эту самую минуту уже знакомый нам Прохор, инвалидный солдат, исполнявший обязанности лакея, доложил о приезде обоих приятелей.
Урядник вошел с такой поспешностью, будто боялся опоздать к отходу Ноева Ковчега. Если бы доблестный страж не тащил за собой под руку Григория Александровича, так, пожалуй, вбежал бы бегом. Турицын же, напротив, в каком-то подобии сна лишь косвенно переставлял ноги и почти въехал в столовую на уряднике. Здесь неразлучная пара, наконец, распалась: урядник без лишних разговоров проследовал к закускам, а Турицын был принят в объятия хозяином.
– Душа моя, Григорий Александрович! – Куратов троекратно расцеловал гостя, словно не виделся с ним Бог знает сколько времени. – Скажите же, как ваше драгоценное здоровье? Все прошло, не правда ли?
– Правда... ли, – глаза Григория Александровича блуждали. Казалось, он не узнавал ни хозяина, ни места, куда его привезли. – Здоровье... да. Прошло.
– И слава Богу! – заключил хозяин. – А то мы уж испугались...
– Кого испугались? – Турицын вдруг встревожился.
– За вас, за вас, почтеннейший! Ну да вам-то бояться нечего, – поспешно добавил Куратов. – Поверьте моему опыту: один бокал вина – и все совершенно пройдет! Вот и доктор советует...
«Я советую?» – удивился Михельсон, но ничего не сказал.
– Господа, прошу к столу! Конрад Карлович! Петр Силыч! Где же он?
Хозяин и не заметил, как Бочаров, вытянувшись в черную дымную струю, мгновенно перетек через всю комнату к своему месту за столом. Он поместился напротив урядника, который успел-таки сесть еще раньше.
Бутылка шампанского, обернув себя салфеткой, выстрелив в потолок пробкой, вспорхнула над столом, чтобы наполнить бокалы. Никто не обращал на нее внимания.
Григорий Александрович Турицын долго невидящим взором глядел через стол на Михельсона. Затем некое подобие мысли или воспоминания промелькнуло в его глазах.