Она услышала приглушенное ругательство, а затем ее грубо поставили на ноги.
— Черт побери, стой, где стоишь!
Итак, он по-прежнему был здесь. Как он мог что-то видеть? Что он делал? Неважно, кем он был и что делал — в этот момент Джейн была рада его присутствию. Она не могла победить свой страх темноты, но то, что она была не одна, позволяло его контролировать. У нее перехватило дыхание, когда он внезапно поднял ее и вновь пристроил без каких-либо усилий на своем плече, как будто она была тряпичной куклой. Она почувствовала на его спине рюкзак, которого до этого там не было, но двигался он так же легко. Он шел сквозь царившую вокруг могильную тьму необыкновенной уверенно, с гибкой и сильной грацией, ни обо что не спотыкаясь.
Ее собственный рюкзак с украденными запасами по-прежнему болтался на плечах, лямки удержали его даже несмотря на то, что он сполз вниз и бился об ее затылок. Банка чего-то ударяла по черепу так, что она через некоторое время заработает сотрясение мозга, если этот мачоподобный кретин не замедлит темп. Он что, думает, будто это своеобразный марафон в джунглях? При каждом шаге его твердое плечо давило ей на ребра, и она чувствовала боль в различных частях тела, возможно, от того, что он жестоко бросил ее на пол. Ее рука ныла до кости от его удара. Если это настоящее спасение, подумала Джейн, то ей крупно повезет, если она после этого выживет.
Ей казалось, что она болтается у него на плече уже несколько дней. Боль в сведенных судорогой конечностях усиливалась с каждым его шагом. Ее начало тошнить, и она глубоко задышала, стараясь сдержать позывы к рвоте. Если ее начнет рвать, пока рот заклеен лентой, она может задохнуться. Не заботясь о последствиях, она начала бороться, зная только то, что ей необходимо снова оказаться в положении вверх головой.
— Успокойся, Прис.
Каким-то образом он понял, что она чувствовала. Он остановился, снял ее со своего плеча и осторожно уложил спиной на землю. Когда ее вес переместился на связанные за спиной руки, она не смогла удержаться от стона боли.
— Хорошо, — сказал мужчина. — Я собираюсь сейчас разрезать ленту, но если ты опять начнешь выкидывать номера, я скручу тебя, как рождественскую индейку, и так оставлю. Поняла?
Она отчаянно закивала, гадая, может ли он видеть в темноте. Очевидно, мог, потому что он перевернул ее на бок, и она почувствовала, как нож разрезает ленту, связывающую руки. Слезы потекли у нее из глаз, когда он бесцеремонно схватил ее руки и начал сильно их растирать, чтобы размять сведенные судорогой мышцы.