— Джейн, — сказал он мягко, но тем не менее она услышала его. Она была настолько настроена на него, столь болезненно чувствительна к каждому его движению и звуку, что услышала бы его, даже если бы он шептал. — Ты хочешь спуститься сюда?
Да. О, боже, да, она хотела этого так, как не хотела ничего и никогда. Но она все еще немного боялась собственных чувств и поэтому сдержалась. Это было той ее частью, которую она не знала, и не была уверена, что сможет управлять ею.
— Я не могу, — ответила она так же мягко. — Еще нет.
— Тогда отвернись, солнышко, пока у тебя еще есть выбор.
Она дрожала, почти неспособная сделать необходимое движение, но наконец справилась с собой и отвернулась от него, слушая, как он выбирается из воды. Меньше чем через минуту он бесшумно появился возле нее и забрал автомат у нее из рук. Он также захватил оба их рюкзака. Как и раньше, он никак не прокомментировал произошедшее только что.
— Мы отойдем от воды и разобьем лагерь. Скоро стемнеет.
Ночь. Долгие часы в темной палатке, лежа рядом с ним. Джейн последовала за ним, и когда он остановился, помогла проделать ту же работу, которую они делали предыдущей ночью, устанавливая палатку и маскируя ее. Она не протестовала против холодных походных пайков, но ела, не ощущая вкуса. Вскоре она заползла в палатку и сняла ботинки, ожидая, когда он последует за ней.
Когда он тоже заполз в палатку, некоторое время они неподвижно лежали рядом, наблюдая, как постепенно меркнет слабый свет. Затем все поглотила тьма.
Напряжение пульсировало в ней, сковывая мускулы. Темнота давила на нее, как невидимый монстр, который высасывал ее дыхание. Сегодня ночью у нее на языке не вертелось никаких навязчивых вопросов, она чувствовала себя странно робкой, а ведь уже она годами не позволяла себе быть в чем-то робкой. Она больше не узнавала себя.
— Ты боишься меня? — спросил он, при этом его голос звучал нежно.
Одного звука его голоса оказалось достаточно, чтобы она немного расслабилась.
— Нет, — прошептала она.
— Тогда иди сюда и позволь мне отогнать от тебя тьму.
Она почувствовала, как он взял ее за руку, притягивая к себе, и затем оказалась в объятии рук настолько сильных, что ничто не могло угрожать ей, пока они обнимали ее. Он устроил ее у себя под боком, уложив ее голову в выемку своего плеча. Легким, как прикосновение крыльев бабочки, поцелуем, он коснулся ее макушки.
— Спокойной ночи, солнышко, — прошептал он.
— Спокойной ночи, — ответила она.
Еще долго после того, как он заснул, Джейн лежала в его объятиях с открытыми глазами, хотя и не могла ничего видеть. Ее сердце билось в груди медленными, сильными толчками, и она чувствовала внутри смутное беспокойство. Ей не давал заснуть не страх, а шевельнувшееся в груди чувство, которое переворачивало все в ней. Она точно знала, что с ней было не так. Впервые за очень много лет с ней было все в порядке.