Когда обе рубашки были расстегнуты, он снял свою и бросил ее на брезент, проделав все это, не отрывая от нее взгляда. Вытянув футболку из штанов, он стащил ее через голову и тоже отбросил, обнажив полностью свою широкую, покрытую волосами грудь. И так же, как было днем раньше, вид его полуобнаженного тела загипнотизировал ее. Грудь болела, было невероятно тяжело дышать. Его твердые горячие пальцы залезли под ее рубашку и легли на грудь, обхватывая ее ладонями. Контраст между его горячими ладонями и ее холодной кожей заставил ее судорожно вздохнуть от потрясающего удовольствия. Закрыв глаза, она оперлась о его руки, стараясь потереться сосками о его покрытые мозолями ладони. Его грудь поднялась в глубоком, дрожащем вздохе.
Она чувствовала волны сексуального возбуждения, которые шли от него. Он как ни один другой мужчина, кого она знала, мог дать ей остро почувствовать его сексуальность, и одновременно понимал ее тело и знал, как его использовать. Она почувствовала пустоту между ног, которая мучила ее, и она инстинктивно сжала их, пытаясь облегчить боль.
Каким бы легким ни было ее движение, он заметил его. Она из его рук оставила грудь и медленно спустилась, лаская живот, вниз к ее сжатым бедрам.
— Это не поможет, — пробормотал он. — Ты должны раздвинуть ноги, а не сдвигать их.
Его пальцы были настойчивыми, и удовольствие ударило по ее нервам. Тихий стон вырвался из ее губ, и ее качнуло к нему. Она почувствовала, как ее ноги раздвигаются, пропуская его руку к ее нежной плоти. Он ласкал ее через брюки, порождая такие сильные волны физического удовольствия, что ее колени в конце концов подогнулись, и она рухнула на него, прижавшись обнаженной грудью к его покрытой волосками, колючей груди.
Он быстро положил ее на брезент и опустился рядом на колени, расстегивая ее брюки и стягивая их с ног. Движения его руки были резкими и торопливыми. Ему пришлось остановиться, чтобы снять ее ботинки, но всего несколько мгновений спустя она была почти полностью обнажена, за исключением рубашки, которая все еще болталась у нее на плечах. Прохладный воздух заставил ее задрожать, и она потянулась к нему.
— Я замерзла, — мягко пожаловалась она. — Согрей меня.
Она предлагала себя так открыто и искренне, что он хотел погрузиться в нее немедленно, но в то же время он хотел большего. Он уже держал ее в своих руках почти обнаженной. В реке, когда мокрый шелк не давал никакой защиты, но тогда у него не было времени исследовать все так, как он хотел. Ее тело все еще было тайной для него, ему хотелось дотронуться до каждого его дюйма, пробовать и наслаждаться ощущением ее кожи.